Мятеж в империи

Коротко и емко высказал собравшемуся «цвету» Перми о состоянии дел. Хотелось материться, но сдержался. На вопросы отвечал коротко и емко, похоже прониклись, однако, однозначно понял, что необходима агитация в городах. Иначе все будут надеяться, что проблемы сами собой разрешатся, а потом удивляться начнут, когда на улицах пойдут маршем вооруженные революционеры. Самое поганое, что несколько промышленников на встрече пытались перечить. У господ эсеров имеется пара лозунгов, что примкнувших к ним, независимо от чина и владения тем или иным имуществом, они всячески поддержат и после победы революции не обделят. Конечно, эсеры не прописывают эти предложения в своих листовках, рассылают договора. Показали мне такой экземплярчик.

— Так, где же тут гарантии? — усмехнулся я. — Да, стоит какая-то подпись, даже имеется печать. Предлагают на нужды революции внести взнос, обещая возврат с процентами и в будущем не экспроприировать собственность. Но, господа, — потряс в воздухе листом договора, предоставленного от одного из промышленников, который считал, что произойдет лишь смена власти, — эта даже не расписка! Филькина грамота от несуществующего на сегодняшний день органа выдуманной организации. Неужели кто-то на это поведется?

Фигово то, что Анзор мне такие документы не показывал, следовательно, он или не в курсе или только-только запущен еще один виток пропаганды. Поверило ли мне высшее общество Перми? Судя по лицам – да. Расходились пришибленные и озадаченные. Я же поспешил в кабинет губернатора, наспех умылся и перекусив, сел к телефонному аппарату:

— Барышня, попытайтесь соединить меня со столицей. Начните с управления контрразведки, потом переключитесь на генеральный штаб… Стоп! — перебил себя. — Нет, давайте начнем с Медицинского совета Министерства внутренних дел Российской империи, под руководством директора Рагозина. Скажите, что требует Льва Федоровича один из местных врачей, якобы что-то связано с новым и очень опасным вирусом.

— Он и в самом деле опасен? — не сдержала любопытства телефонистка.

— Не то слово, — хмыкнул я, прокручивая в голове, как можно иносказательно вести разговор с Рагозиным.

— А представить вас как? — уточнила телефонистка.

— Профессор Портейг, Семен Иванович, — назвался я именем своего компаньона, понимая, что наместнику Урала или тем более хозяину Сибири не светит получить от революционеров разрешение на переговоры.

Пока телефонистка пыталась установить связь, я пенял Анзору, находившемуся рядом, что тот прозевал договор от эсеров к промышленникам и купцам. Дело в том, что я-то убежден, кто-нибудь да повелся на эти обещания, прикинув, что, вложившись хоть и рискует, но в случае победы революционеров может выиграть от сложившейся ситуации.

— Звони Велееву, пусть поднимет все крупные переводы за последние несколько недель под непонятные сделки. В первую очередь следует изучить тех купцов и фабрикантов, которые сняли крупные суммы наличных, — дал я указания своему советнику.

— И если такие отыщутся, то они очень пожалеют, — зло прищурился Анзор.

Комментировать его слова не стал, в данном деле уже не до разговоров и необходимо действовать резко и решительно, а, возможно, и жестко.

— Господин Рагозин, — пропела в трубку телефонистка, — соединяю.

Сразу услышал усталый и какой-то безжизненный голос Льва Федоровича:

— Что там у вас за напасть случилась, Семен Иванович?

— Доброго вам здравия, чуть ли не чуму какую-то подозреваем, — быстро проговорил я и добавил: — Вещь заразная и очень опасная, никого и ничего не жалеет. Понимаете?

Рагозин некоторое время помолчал, он прекрасно понял, что говорит с ним не профессор. Узнал ли меня? Рассчитываю на это, хотя мы и не так много с ним общались с помощью телефонной связью.

— И каков очаг заражения? — поинтересовался директор медицинского совета.

— Очень много переносчиков с непонятными симптомами, — заявил я. — Следует внимательно следить за глазными роговицами и при первых болях и красноте в горле обращаться к доктору. Как бы ни развивалась болезнь, но, надеюсь, препараты привезти через дня три-четыре. Буде случится вспышка заболевших, то их следует собрать в одном месте и дождаться лекарств от чумы. Вы меня понимаете?

— Гм, честно признаться – не совсем, — озадаченно ответил Рагозин. — Очень длинный срок поставки лекарств, следует поспешить. Говорят, по описанным признакам, в столице больных людей много, беспокоюсь, что может начаться повальный мор или эпидемия.

— Голубчик вы мой, — подражая профессору, начал я, пытаясь иносказательный разговор завершить, — как только поступили первые сведения о заболевших, то сразу бросились изучать злобный вирус и искать противоядие. Надеюсь, лекарств хватит, проблема в расстоянии, так больным и передайте.

— Спасибо, — обрадованно проговорил Рагозин. — Обязательно передам и немедля начну осмотр!

— До свидания, Лев Федорович, — попрощался я и повесил трубку на рычаги телефонного аппарата.