Мятеж в империи

— Я в курсе, — зло глянул в мою сторону комиссар и сплюнул. — Пропустим, как не пропустить и, надеюсь, свидимся еще.

Угроза или пытается создать конфликт? Ну, на провокации подобного рода давно не ведусь, не маленький ребенок. А ведь когда говорят «слабо» или «ты меня уважаешь?» наворочено таких дел, что плакать хочется, когда узнаешь о человеческой глупости.

— Иван Макарович, — подошел ко мне Анзор, — следует кого-нибудь из солдат или офицеров впереди к атаману отправить. Вдруг свои палить начнут?

— По бронемашине? — хмыкнул я. — Ты часом не простудился? Ни у кого же нет такой техники, а нас должны ждать.

— Черт! Простите, что-то не подумал, — сокрушенно махнул рукой мой советник.

Судя по количеству костров, то странно, как Ожаровский сумел позиции удержать. Численное превосходство мятежников многократно. Это подметил, когда оказались примерно посередине между двумя противоборствующими сторонами.

— Иван Макарович, скажите, вы рады, что для вас все закончилось и смогли добраться до своих? — поинтересовался Чарльз.

— Закончилось? — переспросил я и криво усмехнулся: — Хм, боюсь, все только начинается.

Как ни печально, а это именно так. Очень хочу избежать гражданской войны, которая, по сути, уже началась. Этого далеко не все понимают, как и опасности для всего народа. Конечно, у революционеров лозунги заманчивые, но они нереальны, если только у власти надолго не задержится очень уж идейный человек, который подберет себе такую же команду. Интересно, а сам бы на чью сторону баррикад встал, не зная того, что произошло в моем мире? Задумался и ответить себе не смог. Точнее, все зависит от пропаганды, убедят в правильности пути – пошел бы за эсерами. Хотя, нет, вряд ли, слишком уж их идеи мало реализуемы. Найти общество с идеальными устремлениями? А в данном случае его создать! Впрочем, никогда не говори никогда, это в данный момент имею ясное и четкое представление, а гадать на кофейной гуще – нельзя.

Наша бронемашина медленно ползет вперед, таща за собой легковые автомобили в окружении солдат и офицеров. За нами наблюдают как мятежники, так и казаки. Готов поспорить, что приданные к воинскому эшелону бронемашины готовы в любой момент открыть огонь. Наверняка атаман такой приказ отдал, подстраховываясь от провокаций. Как и договаривался с водителем нашего танка, когда до позиций атамана осталось порядка двухсот метров, мы остановились, а я из автомобиля выбрался.

Вместе с присоединившимся ко мне Анзором, вдвоем, повесив на плечи автоматы, мы медленно пошли к воинскому эшелону.

— Иван Макарович, может закурим? — предложил мой друг.

— Неуютно идти, когда десятки винтовок держат тебя на мушке прицела? — хмыкнул я и передернул плечами.

— Не то слово! — согласился Анзор. — Только насчет десятков я бы поспорил! Наверняка не меньше сотни, да еще и в прорезь пулемета нас пытаются рассмотреть. А вдруг как у кого-то нервы сдадут? Случайный выстрел сделает неопытный солдат и пойдет такая свистопляска, что чертям страшно покажется.

— Уболтал! — рассмеялся я. — Давай, доставай папиросы!

Мы закурили и подшучивая друг над другом продолжили движение. Повезло? Наверное. Не раздалось ни единого выстрела, и мы дошли без приключений, правда, после того как с Ожаровским не по-уставному обнялись сперва я, а потом и Анзор, мой советник заметил:

— Блин, у меня вся спина от пота мокрая!

— Не у тебя одного, — хмыкнул я и посмотрел на атамана: — Владимир Федорович, отдайте приказ собираться, мы возвращаемся.

— Все так плохо? — мрачно уточнил Ожаровский.

— Могло сложиться и хуже, — вздохнул я. — Тем не менее, это сражение не за нами. Командуйте, атаман.

— Понял, — мрачно ответил Владимир Федорович. — Проходите в середину эшелона, там штабной вагон.

— Да, чуть не забыл, — остановился я. — С нами едет посол Британии, выступил гарантом договоренностей, — чувствуя, что возникнут дополнительные вопросы, поднял руку и уточнил: — потом о его роли расскажу. Так вот, сэру Гардингу следует выделить какое-нибудь купе, если есть, но ни во что не посвящать.

— Иван Макарович, ты не забыл про госпожу журналистку? — спросил Анзор.

— Эту особу лучше держать в поле зрения, — усмехнулся я. — Когда поймет, что знает много и может навредить, выдав планы, то и вести себя не так станет. Знаю натуру журналистов, им бы пофантазировать и тиснуть сенсационный материал, основанный на спорных фактах и домыслах.

— Ну, не уверен, — задумчиво сказал советник, — возможно вы правы, ваше высокопревосходительство. Я-то уже обозначил собственную позицию, что с Лисой не справлюсь, если только не прикажете ее под замок посадить.

— И цепями приковать, — усмехнулся я. — Нет, не прикажу, обязательно с ней общий язык найдем. Если же будет упрямиться, то на перевоспитание отцу Даниилу ее сдам.