Мятежная

– Должно быть так, – шепчу я.

– Ты уступаешь? – спрашивает он, открывая рот в притворном изумлении. – Похоже, хоть какая-то польза есть от этой сыворотки…

Я изо всех сил толкаю его локтем.

– Возьми свои слова назад. Сейчас же.

– Ладно, ладно!

Он поднимает руки.

– Просто… я тоже не настолько хороший, ты же знаешь. Поэтому ты мне так нравишься…

– Вон! – кричу я, показывая на дверь.

Усмехаясь, Тобиас целует меня в щеку и уходит.

Этим вечером мне так стыдно за произошедшее, что я не прихожу на ужин. Вместо этого я сижу на дереве в дальнем конце сада и ем спелые яблоки. Забираюсь настолько высоко, насколько смелости хватает. Мышцы горят от напряжения. Но даже тут я продолжаю горевать и поэтому стараюсь отвлечься.

Вытирая лоб краем футболки, я слышу непонятный звук. Сначала еле различимый, не громче стрекота цикад. Замираю и прислушиваюсь, и, спустя мгновение, понимаю, что это машины.

У Товарищества есть дюжина грузовиков, на которых они возят разные вещи, но только по выходным. У меня холодеет затылок. Значит, приближаются эрудиты. Но надо убедиться.

Я хватаюсь за ветку у себя над головой обеими руками, но подтягиваюсь на одной левой. Удивляюсь, что до сих пор способна на такое. Листья путаются и шуршат в волосах. Когда я переношу вес на другую сторону, падает пара яблок. Деревья не слишком-то высокие, и обзор не очень хороший.

Используя соседние ветки в качестве ступенек, изворачиваясь и вытягиваясь, я пробираюсь выше. Вспоминаю, как карабкалась на колесо обозрения на пирсе. Тогда мышцы дрожали, а руки тряслись. Сейчас я ранена, но с тех пор стала сильнее. Мне уже гораздо легче справиться.

Ветки становятся все тоньше и гибче. Облизнув губы, я гляжу по сторонам. Нужно забраться как можно выше, но яблоня выглядит ненадежно. Я ставлю на очередную «ступень» одну ногу и переношу вес, проверяя ее. Она гнется, но выдерживает. Я начинаю приподниматься, чтобы поставить вторую ногу, и тут ветка ломается.

Ахнув, я откидываюсь назад, но в последний момент хватаюсь за ствол. Хватит. Я и так достаточно высоко забралась. Приподнявшись на цыпочки, я прищуриваюсь и гляжу в том направлении, откуда доносится звук.

Вокруг только раскинувшиеся поля, полоска пустой земли, ограда, пустыри и здания за ней. Потом вижу, что к воротам подъезжают несколько точек. Они серебрятся в ярких лучах. Легковые машины с черными крышами. Солнечные батареи. Действительно, эрудиты.

Я с шипением выдыхаю воздух. Не позволяя себе задумываться, начинаю переставлять ноги с ветки на ветку и так тороплюсь, что сдираю кору. Как только я оказываюсь на земле, то несусь к домам.

На бегу я считаю ряды деревьев. Семь, восемь. Ветки опускаются ниже, и мне приходится на бегу пригнуться, чтобы миновать их. Девять, десять. Я прижимаю к груди правую руку. Пулевая рана отдает болью на каждый шаг. Одиннадцать, двенадцать.

Добежав до тринадцатого ряда, я бросаюсь вправо, в один из проходов. В тринадцатом ряду яблони стоят плотно, их ветви переплетаются, образуя настоящий лабиринт.

Легкие начинает жечь от нехватки кислорода, но я уже близко к краю сада. Пот стекает по бровям. Я подбегаю к столовой и вламываюсь в дверь, расталкивая в стороны группу мужчин из Товарищества. Он там. Тобиас сидит с краю кафетерия, вместе с Питером, Калебом и Сьюзан. Я едва вижу их сквозь звездочки, мельтешащие перед глазами, но тут Тобиас касается моего плеча.

– Эрудиты, – отвечаю я.

– Едут сюда? – спрашивает он.

Я киваю.

– У нас есть время сбежать?

А вот в этом я не уверена.

К этому времени альтруисты, сидящие у другого конца стола, обращают на нас внимание и собираются вокруг нас.

– Почему мы должны бежать? – спрашивает Сьюзан. – Товарищество объявило эту территорию зоной мира. Они не допустят конфликтов.

– У Товарищества не получится претворить в жизнь политику, – говорит Маркус. – Как можно остановить конфликт с наименьшими потерями?

Сьюзан кивает.

– У нас нет времени, – беспокоится Питер. – Нас увидят.

– У Трис есть пистолет, – напоминает Тобиас. – Попробуем пробиться.

Он направляется к спальням.

– Подожди, – говорю я. – Есть идея.

Я оглядываю толпу альтруистов.

– Переодеться. Эрудиты не могут знать в точности, что мы еще здесь. Мы можем прикинуться членами Товарищества.

– Те из вас, кто не одет в одежды Товарищества, уходите в спальни, – предлагает Маркус. – Остальные распустите волосы, пригладьте их. И пытайтесь подражать поведению членов Товарищества.

Альтруисты, одетые в серое, плотной группой выходят из столовой и быстро пересекают двор, направляясь к гостевому дому. Оказавшись внутри, я забегаю в свою комнату, становлюсь на колени и протягиваю руки под матрас, за пистолетом.

Шарю там пару секунд, а когда нахожу, мне сжимает горло, и я даже глотать не могу. Я не хочу касаться оружия. Нет.

Давай, Трис. Я засовываю пистолет за пояс красных штанов. Хорошо, что они такие мешковатые. Заметив на прикроватном столике флаконы с заживляющей мазью и обезболивающим, прячу их в карман – на всякий случай.

Потом достаю из-за шкафа жесткий диск.