Мятежная королева

Киве хотелось умыться, соскрести с себя его прощальный взгляд, но вода у нее в руках была слишком грязной. Она убрала за ухо прядь волос, чтобы скрыть беспокойство, а когда подняла глаза, заметила, что янтарноглазая надзирательница смотрит прямо на нее.

– Мне нужна свежая вода, – повторила Кива. Женщину она боялась меньше, чем Мясника, но все равно говорила тихо, чтобы не показаться слишком строптивой.

– А где мальчик? – спросила надзирательница. Кива посмотрела на нее недоуменно, и та разъяснила: – Рыжеволосый, заикается еще. Который тебе помогает… – она обвела рукой в перчатке комнату, – вот с этим всем.

– Типп? – догадалась Кива. – Его на зиму на кухни послали. Там руки нужнее.

По правде говоря, учитывая недавнюю вспышку тоннельной лихорадки, Киве бы не помешала помощь Типпа с карантинными пациентами. Тем более что двое заключенных, работавших вместе с ней в лазарете, слишком переживали за свое здоровье и старались держаться от больных подальше. Из-за них Кива была настолько загружена работой, что все время, не считая нескольких скудных часов сна, проводила в лазарете, единолично ухаживая за бесчисленными заключенными Залиндова. Даже зимой, когда новых узников практически не поступало, работа была не из легких. А с приходом весны вдобавок к постоянным недугам пациентов ей придется в одиночку вырезать на руках одну за другой метки Залиндова. Но по крайней мере к ней вернется Типп, а с ним Киве станет полегче, пусть даже вся его помощь и заключалась в перестилании кроватей да поддержании чистоты в этой заведомо нестерильной среде.

Однако сейчас у Кивы помощников не было. Она работала совсем одна.

Надзирательница с янтарными глазами, похоже, всерьез задумалась над словами Кивы, оглядывая помещение. Ее взгляду предстали полуобнаженный мужчина с грязным лицом и ужасными синяками, два мертвеца и полное ведро грязной воды.

– Жди здесь, – наконец приказала она.

И вышла из лазарета.

Глава третья

Кива не смела двинуться с места, пока несколько минут спустя надзирательница не вернулась. С собой она привела мальчика. Как только тот увидел Киву, его забрызганное веснушками лицо просветлело, и он расплылся в широкой щербатой улыбке.

С ярко-рыжими волосами и огромными синими глазами Типп напоминал горящую свечку. Он и по характеру походил на свечу: чуть ли не пылал от переполнявших его эмоций. Ему было всего одиннадцать, и казалось, ничто в этом мире не могло его расстроить. Неважно, сколько насмешек и невзгод обрушивалось на него каждый день – куда бы Типп ни пошел, он всегда носил внутри свет, всегда находил доброе слово или ласковый жест для нуждающихся. Даже с надзирателями он был приветлив, хотя те нередко вели себя с ним грубо и нетерпеливо.

Кива никогда не встречала никого похожего на Типпа, тем более в Залиндове.

– К-К-Кива! – Типп бросился к ней. На мгновение Киве показалось, что мальчик собирается ее обнять – как будто они несколько лет не виделись, хотя встречались всего пару дней назад – но в последнюю секунду он передумал, увидев, как скованно Кива держится. – Я н-не знал, зачем Наари меня сюда в-в-ведет! Я за-за-за… – Типп поморщился и решил попробовать другое слово: – Я и-испугался.

Кива взглянула на надзирательницу. Ее даже не удивляло, что дружелюбный Типп знал ее имя. Наари. Зато теперь Киве не придется больше называть ее про себя янтарноглазой женщиной.

– Лекарю нужна помощь, мальчик, – скучающим голосом отозвалась Наари. – Принеси ей свежей воды.

– Сейчас! – охотно воскликнул угловатый мальчишка и кинулся к бадье. На мгновенье Кива испугалась, что грязная вода с кровью окажется на полу лазарета, но не успела она попросить Типпа быть осторожнее, как тот уже исчез со своей ношей за дверью.

В комнате повисла неловкая тишина, пока в конце концов Кива не откашлялась и не пробормотала:

– Спасибо. В смысле, за то, что привели Типпа.

Надзирательница – Наари – коротко кивнула.

– И за… помощь той ночью, – тихо добавила Кива. Она не взглянула на свежие ожоги на руке, не стала упоминать, что развлечься с ней решили именно надзиратели.

Это был не первый раз.

И даже не худший.

Но она все равно была благодарна, что тюремщица вмешалась.

Наари снова кивнула, и по ее отрывистому движению Кива сообразила, что лучше не продолжать. Но вот что странно: теперь, когда Кива знала имя надзирательницы, она не чувствовала прежней тревоги, прежнего… страха.

«Осторожно, мышонок».

Кива не нуждалась в отголосках отцовских предупреждений. В руках Наари покоилась власть над жизнью и смертью – жизнью и смерти Кивы. Она была надзирательницей Залиндова, настоящим оружием, смертью во плоти.

Мысленно пнув себя, Кива вернулась к выжившему мужчине и нащупала его пульс. Все еще слабый, но уже лучше, чем прежде.

От колодца Типп вернулся почти мгновенно, таща деревянную бадью, до краев наполненную свежей и чистой водой.

Когда Кива начала бережно отмывать лицо живого мужчины, Типп указал на двух мертвецов.

– А с ними ч-что случилось?