Мятежная красавица

– Куинн, ты выглядишь просто великолепно, – продолжал весело болтать Питер. – Надеюсь, это неспроста?

Она рассмеялась, и Маркус ревниво заметил, что это было ее первое проявление радости с начала дня.

– Благодарю вас, лорд Питер. Мне... – она искоса взглянула на Маркуса, – мне почти не на что жаловаться.

– У нас все в порядке, – добавил Маркус. Какого черта Питер лезет не в свое дело, раздраженно подумал он. И почему Куинн явно намекает на то, что у нее есть претензии к нему?

– Неужели мой брат еще не совершил ничего такого, что рассердило вас?

Питер говорил полушутя, но Маркусу вдруг захотелось сбросить его пинком вниз.

– Совсем нет, – улыбаясь, ответила Куинн. – Но вчера он отругал меня за то, что я галопировала в Гайд-парке. Однако я пытаюсь научиться вести себя так, чтобы соответствовать всем необходимым требованиям.

Отругал?! Он и не собирался ругать ее! Маркус хотел сказать об этом, но Питер не дал ему такой возможности.

– Умоляю вас, не нужно ничему соответствовать, – с чувством произнес он. – Вы очаровательны такая, какая вы есть. Маркус, разве это не так?

– Я сам постоянно говорю ей об этом, – ответил тот, пытаясь не выдать своего раздражения.

Питер пристально посмотрел на брата.

– Надеюсь, это правда. Для счастливого брака важны взаимное уважение и доброта, а постоянная критика может довольно быстро испортить любые отношения.

– Ты говоришь это, основываясь на собственном опыте? – язвительно спросил Маркус.

Но Питер явно не собирался поддаваться на провокации.

– Я делюсь с вами моими наблюдениями за знакомыми супружескими парами.

– Если мне понадобится твой совет, я сам обращусь к тебе.

Даже женитьба, похоже, не сделала его взрослым в глазах старшего брата! Очевидно, Питер почувствовал, что Маркус не на шутку рассердился, и сказал:

– Конечно, дорогой брат. Я не хотел мешать, поэтому оставляю вас ворковать наедине друг с другом.

С этими словами он быстро вышел из экипажа и отвесил Куинн изящный поклон.

– Желаю вам счастья, миледи. И тебе, Маркус.

– Благодарю вас, лорд Питер, – ответила Куинн. – Надеюсь, вы сможете навестить нас в скором времени.

– А вы можете приходить ко мне, когда вам будет угодно. Я остановился в доме отца и пробуду там до сентября. Конечно, я мог бы прийти к вам запросто, но лучше дождусь, когда мой брат пришлет приглашение.

Он подмигнул Куинн, что буквально вывело Маркуса из себя, и растворился в толпе.

Куинн тут же повернулась к мужу.

– Почему ты был так груб с лордом Питером? Ведь он не хотел ничего плохого.

– Ничего плохого? – взорвался Маркус. – Он сует нос не в свое дело и знает об этом. А ты тут же начинаешь рассказывать ему о наших семейных проблемах!

– Я? Ничего подобного! Мне просто хотелось быть вежливой, что у вас, милорд, не слишком получается.

– Тогда постарайся не быть такой вежливой с другими мужчинами, – отрезал Маркус и тут же пожалел о сказанном.

Он понимал, что его упреки несправедливы, но ничего не мог с собой поделать.

– Ты обвиняешь меня в том, что я флиртовала с твоим братом? – недоуменно спросила Куинн. – Кажется, все, что я делаю, вызывает у тебя раздражение. Уж лучше мне было вернуться в Балтимор, чем слушать такое.

Маркус хотел уверить ее, что она вызывает в нем массу чувств, но раздражению нет среди них места, однако вместо этого выпалил:

– Шары начинают подниматься. Я знаю, ты не хотела пропустить такое зрелище.

Куинн тут же отвернулась; ее спина была непривычно прямой. Маркус хотел дотронуться до нее, заключить в объятия, но не мог. У него не было слов, чтобы выразить ту бурю чувств, которая бушевала в его душе. «Я обязательно все объясню ей, когда немного успокоюсь», – пообещал он себе.

Глядя на взмывающие в небо шары, Маркус думал о том, что своей глупой ревностью отравил Куинн впечатление от этого великолепного зрелища.

– Прости меня, – тихо сказал он. Она поежилась, но не повернулась.

– Ты извиняешься за свои слова или за то, что женился на мне?

Ее голос звучал приглушенно, словно она сдерживала слезы.

– Конечно, за свои слова! Как ты можешь задавать такие вопросы?

Он осторожно дотронулся до ее плеча, но она сбросила его руку.

– Я принимаю ваши извинения, милорд, а теперь прошу вас не мешать мне смотреть.

Он уронил руку на колени. Будь проклят этот Питер! Все складывалось так хорошо, пока он не появился со своими дурацкими вопросами.

Хотя нет, Куинн все утро была погружена в себя. Несомненно, она обиделась за прошлую ночь. Питер лишь вскрыл ту проблему, которая существовала между ними, – проблему доверия.

Он не решался доверить Куинн тайну Ангела Севен-Дайалс, а она не верила, что он примет ее такой, какая она есть, и пыталась измениться в угоду ему.

Но это же абсурдно, подумал Маркус, и она должна понимать это. Увы, придется подождать с более убедительными извинениями, пока он не закончит расправу над шайкой похитителей детей. Иначе он не сможет каждую ночь придумывать новые объяснения, чтобы остаться в комнате одному.

Погруженный в свои мысли, Маркус не заметил, как представление закончилось и зрители начали расходиться. Он все пропустил, но для него это не имело большого значения.