Мятежная леди

Во внутренних покоях Керкхилл услышал крики Фионы и плач младенца, вскочил из-за огромного стола, заваленного счетами Джардина и прочими бумагами, и помчался наверх. Сердце стучало, точно колокол. Через один пролет лестницы он увидел, как Флори пробежала через лестничную площадку, распахнула дверь спальни хозяйки и замерла на пороге, не решаясь войти.

Керкхилл осторожно втолкнул Флори внутрь и вошел сам. Фиона сидела на постели и кричала.

— Ей, видимо, приснился страшный сон. Иди, посмотри за ребенком; его будет проще успокоить, если закроешь дверь. А я тебя позову, если понадобишься.

— Мне лучше быть поблизости — тогда я услышу, если вы позовете. Можно послать за Элизой, милорд. Крошка, наверное, проголодался.

— Лучше, чтобы здесь не было посторонних. Постарайся справиться сама.

— Хорошо, сэр. Крошка скоро захочет есть, и она наверняка возьмет его к себе.

— Возможно, ты права, — ответил Керкхилл.

Как только Флори закрыла дверь, он схватил Фиону за плечи и встряхнул. Она уже перестала кричать и теперь лишь тихо всхлипывала и судорожно вздыхала.

— Приди в себя, Фиона, — сказал он спокойно. — Это просто страшный сон, вот и все.

Фиона встретила его взгляд и растерянно обвела глазами комнату, словно не понимая, где находится.

— Господи, я у себя в постели, — сказала она.

— Вам снился страшный сон.

— Да, — согласилась Фиона, кивая. — Но все было как наяву.

— Иногда полезно обсудить такой сон, — предложил Керкхилл. — Порой это помогает.

Фиона быстро взглянула на него, а затем так же быстро отвела взгляд.

— Это было ужасно, — прошептала она, не поднимая глаз. — Я… я не хочу вообще об этом говорить, а уж описывать все это… Даже вспоминать невыносимо. Простите, что разбудила всех вас.

— Не разбудили, — сказал Керкхилл, пытаясь угадать, что же ее тревожит. — Я занимался счетами в кабинете, и Флори прибежала сюда раньше, чем я. Сейчас она с ребенком. Говорит, что он, наверное, проголодался.

— Бедный мой крошка, — сказала Фиона. — Должно быть, я напугала его.

— Хотите покормить его сами, или мне послать за Элизой?

— Покормлю сама. Мне всего-навсего приснился кошмар. А так все в порядке.

Но Керкхилл ей не верил. Фиона не решалась поднять на него глаза, и он терялся в догадках, что же такое могло ей присниться.

— Вы точно не хотите поговорить о вашем сне? Уверен, вам станет легче, когда вы выговоритесь.

— Я не могу.

— Что ж, хорошо. Может, Флори некоторое время ночевать в вашей спальне? Поскольку ребенка кормит Элиза, вы можете оставлять его с ней на ночь. Уверен, так было бы удобнее всем…

— Я ценю вашу заботу, сэр, но нет. Я хочу, чтобы Дэвид был рядом. Кормить его буду сама когда смогу. Видите ли, я хочу, чтобы это был мой сын насколько возможно. Он сын Уилла Джардина и внук старого Джардина. Однажды он станет хозяином Спедлинса. Я ничего не могу тут изменить, да и не хочу лишать его того, что принадлежит ему по праву рождения. Зато очень хочу, чтобы он как можно больше взял от меня, его матери, а не от отца и деда.

Керкхиллу захотелось обнять ее и заверить, что ее сын никогда не станет похожим на Уилла Джардина. Однако, ничего не зная о судьбе Уилла — не имея даже надежных доказательств его смерти, — он не мог ей этого обещать. Ему оставалось лишь сделать все, что в его силах, чтобы сын Фионы вырос сильным и честным. Но, как ни старайся, семейные черты все равно дадут о себе знать.

— Схожу за Флори, пусть принесет ребенка, — сказал он, отходя от ее постели.

Фиона не ответила, но заметно расслабилась и опустилась на подушки. Керкхилл вышел, и вскоре в комнату пришла Флори и принесла маленького Дэвида.

Служанка помогла ей устроить на руках ребенка, и Фиона улыбнулась, глядя, как жадно малыш хватает сосок.

— Оголодал, бедняжка! — воскликнула Флори. — Как я рада, что вы пришли в себя, миледи! Должно быть, вам приснился очень страшный сон. Не помню, чтобы вы хоть раз просыпались с таким жутким криком!

— Флори, я не хочу об этом говорить. Надеюсь, и ты не станешь болтать, — ровным голосом сказала она, — ни с кем.

— Да нет же, разве стала бы я болтать о таких вещах? — заявила Флори, принимая самый невинный вид, словно не сплетничала ни разу в жизни. — Но, скажу вам, жутко было слышать, как вы кричите!

Фиона могла быть уверена, что Флори будет держать рот на замке. Но вот с Керкхиллом ей так легко не справиться. Он человек любознательный, сам признался. Фиона знала по себе, что человек, одержимый любопытством, пойдет на все, чтобы это любопытство удовлетворить. В этом отношении они с Керкхиллом были очень похожи. Он, может быть, и согласится выждать некоторое время, но, в конце концов, вынудит ее поведать, что ей приснилось.

Следующие два дня прошли в относительном спокойствии, хотя не раз и не два Фиона ловила на себе испытующий взгляд Керкхилла. И каждый раз у нее перехватывало дыхание — она ждала, что он заговорит. Но каждый раз ему хватало ума придержать готовый сорваться с языка вопрос.

Утро пятницы выдалось ясным и теплым. Когда Фиона спустилась к завтраку, она увидела, что Керкхилл заворачивает в полотняную салфетку две большие лепешки.