Мятежная леди

— Дуглас! Дуглас! — закричал он, давая шпоры Церберу, одержимый жаждой сражения и еще больше — желанием вернуть женщину, которую полюбил.

Фиона вскрикнула, увидев, какая огромная армия галопом несется им навстречу. Луна светила в полную силу, и теперь было отлично видно, что через Сэндс течет море лошадей и солдат. Через минуту армия поглотила ее отряд. Вокруг кричали люди; кричали, что приближаются шотландцы, что Черный Дуглас ведет огромную армию, куда более многочисленную, чем силы Нортумберленда.

Фиона уверяла себя, что английские командиры точно знают, когда начался отлив, и полагают, что им хватит времени, чтобы пересечь Сэндс и вернуться в случае необходимости назад. Поэтому она оставалась странно спокойной посреди всеобщего хаоса. Шотландцы сзади, она слышала их боевой клич; значит, там Дикон.

Нужно только придумать, как сделать так, чтобы он ее увидел.

Похитители гнали ее в сторону Англии, но вскоре она потеряла Хода из виду. Кругом кричали от ужаса; ужас сеял панику, и вскоре Фиона вовсе перестала понимать, куда несется ее лошадь. Из-за толпящихся рядом всадников было не различить ни английского, ни шотландского берегов. Лошади, которых, то резко осаждали, то пускали вскачь, вставали на дыбы и молотили копытами в воздухе. Фиона начинала терять самообладание, уступая безумному страху.

Вдруг ее лошадь взвилась на дыбы, однако Фиона успела крепко ухватиться за гриву и удержаться в седле. Судорожно вздохнув, она поняла, что беснующаяся, напуганная лошадь вынудила похитителя ослабить хватку и тот выпустил поводья. До Фионы уже никому не было дела. Охваченные страхом люди сеяли панику среди тех, кто двигался им навстречу. Боевой клич Дугласов, всеобщее смятение делали свое дело: теперь каждый англичанин, казалось, был уверен, что Мрачный Арчи скачет именно по его душу, а с ним и его армия.

Впереди в лунном свете блеснула сталь, и Фиона поняла, что делать. Взглянула вверх, отмечая положение луны на небе, и вспомнила, что ночное светило появилось на востоке. Значит, чтобы вернуться на шотландскую землю, ей нужно держаться правой стороны.

Прильнув к самой шее коня, она нащупала поводья и попыталась хоть немного успокоить. Людской поток несся навстречу, и Фиона с трудом прокладывала себе путь среди пеших и конных врагов.

Она чувствовала, как дрожит под ней лошадь, едва выдерживая натиск других всадников. Фионе самой стоило немалого труда сохранять спокойствие и твердой рукой править лошадью, чтобы та смогла пробиться на свободное пространство.

Луна была справа. Впереди лежала Шотландия.

Сначала Фиона ехала с опущенной головой, опасаясь, что на нее обратят внимание и схватят снова. Но как она могла соблюдать верное направление, не видя луны?

Прилив! Мысль пронеслась в ее мозгу точно молния, и ужас был готов поглотить ее снова. Тогда она вскинула голову, всматриваясь вперед. Где же шотландский берег?

Зажатая в массе лошадей, она сбилась с курса.

Мысленно проклиная себя на все корки, она сосредоточилась на нужном ей направлении. Вскоре Шотландия снова оказалась прямо перед ней. И тут она увидела его, Дикона. Он сидел на огромном черном коне, который скалил ослепительно белые зубы. Коня Фиона тоже узнала бы в любой толпе.

Дикон на Цербере прокладывал путь прямо к ней — среди звона мечей, пик и прочего оружия, — размахивая смертоносным боевым топором — такого огромного лезвия она никогда в жизни не видела. А Цербер кусался и бил копытами английских лошадей, заставляя их отступать, освобождая путь.

Воспрянув духом, Фиона пришпорила коня и хлестнула кнутом. Она встретилась взглядом с Диконом в тот момент, когда чья-то железная рука схватила сзади ее левую руку.

Керкхилл обезумел от ярости, когда увидел, как англичанин схватил Фиону. Ловкий удар топора — и пал очередной противник. Цербер тоже делал свое дело, кусался, бил могучими копытами, и английские лошади шарахались в стороны. Вот еще один враг повержен. Цербер взвился на дыбы, и Керкхилл направил его вперед, к Фионе, прокладывая дорогу в месиве людей и лошадей. Вон она! Бьет кнутом негодяя, который осмелился протянуть к ней свою грязную лапу.

Вокруг метались охваченные паникой враги, со всех сторон доносился до него боевой клич Дугласов. Прямо перед Цербером как из-под земли вырос устрашающего вида детина. Керкхилл бросил коня вправо и выбил англичанина из седла таким страшным ударом топора, что заныла его собственная натруженная ладонь.

Керкхилл снова поискал Фиону глазами.

Негодяй пытался стащить ее с лошади и так сжимал руку, что она, казалось, превращается в один сплошной синяк. Он чуть не стащил ее с седла, но она продолжала изо всех сил отбиваться, одной рукой стискивая поводья и гриву лошади, другой хлеща англичанина кнутом.

В то же самое время она отчаянно пыталась уследить за Диконом, который прокладывал к ней путь сквозь толпу сражающихся. Казалось, вот он, уже рядом, можно дотронуться до его лошади, но в следующий момент кто-нибудь оттеснял его в сторону. Керкхилл стоял насмерть по крайней мере против двух нападавших.