Мятежная леди

Соскочив на землю, он бросил поводья и быстро расседлал Цербера. Боевой скакун благодарно встряхнулся, направляясь к воде. Он никуда не уйдет. Подойдя к мерину, Керкхилл протянул руки к Фионе и, сняв ее с седла, осторожно поставил на землю.

Долгую минуту она стояла, упираясь взглядом в его широкую грудь. Когда она наконец подняла глаза, лунный свет погладил ее по лицу, засверкал в ее взгляде. Их глаза встретились. В ее серьезном взгляде он ясно читал вопрос, и чувства хлынули в нем через край, как могучая волна, которая несколькими минутами раньше грозила погубить их обоих.

— Ах, милая, — прошептал Керкхилл, ласково обнимая ее за плечи. — Я мог бы потерять вас раньше, чем…

Он замолчал, не в силах говорить дальше.

— Но вы меня не потеряли, — возразила она. — Как и я вас. Почему бы вам меня не обнять, Дикон? Хочу почувствовать, как ваши руки будут держать меня, крепко-крепко.

Керкхилл поднял лицо к небу. Боже, что ему делать? Но Бог, по-видимому, не собирался его наставлять. Керкхилл с трудом промолвил:

— Девочка, если я вас обниму… Бога ради, как я могу просто вас обнимать? Я хочу схватить вас, прижать к себе и не отпускать больше, никогда не отпускать.

Ее улыбка была теплой, нежной, исполненной обещания.

— Тогда обнимите же меня, Дикон.

Он услышал собственный стон и не колебался больше ни минуты.

Прочь сомнения! Схватив Фиону в объятия, он прижал ее к себе так крепко, что она молчала, едва дыша, и тогда он забеспокоился — не больно ли ей? Однако стоило ему чуть-чуть ослабить хватку, как Фиона обвила его руками, прижимаясь к нему всем телом.

Она подняла голову и шепнула:

— Поцелуйте меня!

Он чувствовал, как плоть снова приходит в движение. Наверняка Фиона чувствовала то же…

— Неужели это дурно — поцеловать меня после того, что нам довелось сегодня пережить? — спросила она.

— Нет, девочка. Это естественно, когда два человека, которые любят друг друга, хотят быть вместе в такой час.

Ее глаза сделались огромными, зрачки расширились и потемнели еще больше. Тогда он приник к ее губам.

Она отвечала с жадностью, раскрывая рот навстречу его жадному языку. Взволновалось и тело, которое ласкали его руки, приводя его в еще большее смятение.

— Я очень вас хочу, — прошептал он:

— А я — вас, — прошептала Фиона в ответ.

— Прошлым вечером я хотел вам сказать, — продолжал он, отрываясь от ее губ. — Перед тем как мы уехали. Я поднялся к вам, чтобы вас найти, чтобы сказать… Но вы с Нэн уже исчезли.

— Не нужно разговоров. Поцелуйте меня.

— Милая, я хочу куда большего, чем поцелуй, — возразил Керкхилл. — Я хочу, чтобы вы навсегда принадлежали мне, хочу сделать вас своей женой. Нам следует дождаться…

— А я не хочу ждать, — перебила она. — Я хочу вас прямо сию минуту. Ведь сегодня я могла разлучиться с вами навеки. А завтра, может быть, Арчи заберет вас с собой.

— Не заберет. Англичанам понадобится немало времени, чтобы оправиться после сегодняшних потерь, да и Нортумберленд не меньше моего уверен, что на подмогу Арчи придут Дуглас и Марч. Но я хочу, чтобы на этот раз вы знали точно, моя милая!

— Теперь я уверена в своем выборе, а вы? Но ведь для того, чтобы пожениться, придется ждать многие недели.

— Нет, я знаю священника в Аннан-Керк. Если он уже спит, мы его разбудим.

— Сегодня ночью?

— Конечно, если хотите. Если думаете, что сестра не станет возражать, мы можем задержаться на ночь в Аннан-Хаусе, а на рассвете тронемся в обратный путь.

— Не хочу загадывать, Дикон, и не хочу ждать. В конце концов, я не невинная дева. Хочу, чтобы вы меня любили. Прямо сейчас.

Он снова привлек ее к себе. Трава на поляне казалась такой мягкой и теплой, журчание родника успокаивало нервы, все еще истерзанные после событий сегодняшней ночи.

Фиона снова подняла к Керкхиллу лицо, и он страстно ее поцеловал.

— Вы уверены, Фиона, любовь моя?

— Да. Ни в чем не была так уверена за всю свою жизнь.

Они расстелили ее плащ и легли рядом. Приподнявшись на локте, Керкхилл взглянул ей в лицо, и Фиона улыбнулась.

Она смело смотрела прямо ему в глаза. Он снова приник к ее губам, и они оказались мягкими, припухлыми и влажными. Ее дерзкий язычок принялся его дразнить. Пальцы Керкхилла ласкали ее грудь, мягкую, но крепкую, затем начали расшнуровывать корсаж. Он ловко справился с этой задачей, и теперь на очереди были шелковые ленточки тонкой батистовой сорочки. Ворот раскрылся, открывая взору шелковистые холмики груди с розовыми сосками. Они были твердые, и Фиона судорожно вздохнула, стоило Керкхиллу до них дотронуться. Потом он зажал их, по очереди, губами и приласкал языком. Выступило молоко, и он попробовал его на вкус.

— Я завидую крошке Дэвиду, — прошептал он.

— Не стоит, — прошептала она в ответ. — Там много молока, даже больно.

Ее пальцы легли на застежку его брюк. Она справилась быстро и в следующий миг уже гладила его…

— Тебе не холодно? — спохватился он.

Фиона тихо рассмеялась — это был умиротворяющий звук, как тихий лепет ручейка, и возбуждающий к тому же.