Мятежная любовь

Сат тяжело вздохнул и притянул меня в свои объятья.

— Прежде всего Эвон. А уже после все остальные. Быть спутницей Верховного непросто, дорогая.

Я позволила себе подумать над его словами еще пару минут. А потом озвучила решение, принятое в самом начале беседы:

— Хорошо. Я согласна на печать.

— Выбери место, — поцеловав меня в висок, предложил Верховный.

Ох, демоны. Нужно так, чтобы ее не было видно даже в самых откровенных нарядах. Думаю, Сатана согласиться со мной, что чем меньше чертей знают о нашей столь тесной связи, тем лучше.

Лопатка? Нет, не подойдет.

Внутренняя сторона бедра? Это как-то пошло.

Под сердцем? Неплохой вариант…

Его я и озвучила.

— Хороший выбор, — откликнулся Сат. — А теперь расслабься.

Его руки накрыли выбранный мною участок кожи.

— Я готова.

— Хорошо… Носи мою печать с гордостью, Инга Агилон Грефалус, — шепнул Верховный и начал творить.

Кожу то покалывало, то жгло. Довольно ощутимо. Временами так, что мне приходилось сдерживать крик. А когда сил терпеть не осталось, все закончилось.

— Готово, — поцелуй в шею. Потом в плечо.

— Подожди, я хочу посмотреть.

Я высвободилась из объятий Сатаны и убежала в гардеробную. Чтобы в большом зеркале рассмотреть первую в моей жизни татуировку.

Под грудью аккуратно расположилась пятиконечная звезда, вписанная в два толстых круга, между которыми начерчены буквы «S A T A N A»[2]. Между лучами звезды были какие-то символы, значение которых я не знала. И что-то мне подсказывало, что спрашивать у Верховного их расшифровку смысла не имело.

— Нравится? — снова притягивая меня в свои объятия, спросил Сатана. И как сумел снова незаметно подкрасться?

— Очень, — призналась я, любуясь нашим отражением в зеркале.

— И мне, — его руки начали лениво чертить круги на моей коже. — Пойдем в постель. Завтра мы отправляемся в мир людей.

И огорошив меня этой новостью, он первым вышел из гардеробной.

[1] Сенека

[2] Сатана

Из дневников Сатаны: новые поиски

Все эмоции, подаренные мне Ингой, кажутся странными и нелогичными. И ее. И мои. Даже чувство полного спокойствия, охватившее меня после нанесения печати на ее кожу, ощущается ирреальным. Вот что значит отвыкнуть от чего-то кроме гнева.

Я как мальчишка в пятнадцать лет, влюбленный в первый раз, но пока не знающий что с ним твориться.

Как же это… приятно! Правда, и бесит тоже. Но, демоны меня раздери, я счастлив.

И вместо того, чтобы выспаться перед путешествием, лежу и рассматриваю ту, что сама не ведая того, изменила меня навсегда.

В моей голове слишком много мыслей, чтобы заснуть. О тонких линиях печати на безупречной коже чертовки. О том, насколько же это мнимая защита от возможных атак Эвона. О том, что эти атаки непременно будут. О том, что мне совсем не хочется о них думать.

Но самая «гениальная» мысль этой ночи звучит так: Сатана, а почему ты не рассматриваешь такой вариант — Ингу подослали к тебе специально, чтобы усыпить бдительность?

Эта мысль пришла неожиданно. И стала ушатом холодной воды, выплеснутым на мой разгоряченный загривок.

И как бы я не боролся сам с собой, моя рациональная часть, тесно сросшаяся с гневом, тихо шепчет: «ты не имеешь права игнорировать эту возможность».

Не имею. Я должен участь все варианты. Проверить все вероятности…

Ведь именно Инга нашла тайник. А если это приказ Эвона? Кинутая мне косточка…

Нет, бред!

Или…

Демоны, как же я иногда себя ненавижу!

Поняв, что уже точно не усну, я встал и тихо вышел из спальни.

Нет лучшего способа прочистить мозги, чем хорошая тренировка в моем зале…

Я методично уничтожал манекены, хаотично расставленные по большому тренировочному залу, расположенному рядом с купелью. Какое наслаждение — некоторое время ни о чем не думать. Просто молотить по грушам и манекенам, метать ножи и звезды, вспоминать тысячу и один способ нанесения тяжкого телесного…

Я замер, заметив Ингу в дверях.

Как давно она здесь? Что успела увидеть?

Успокоение разрушением исчезло. В мир вернулись мысли. А с ними звуки и краски. Я устало огляделся.

Демоны, кажется, на этот раз я погрузился очень глубоко. Зал… кхм… сильно пострадал. Разнесен в щепки, если быть откровенным.

И меньше всего я хотел, что это увидела Инга. Потому что вот он я. Настоящий.

Чертовка бросила на меня быстрый взгляд. Решила, что я закончил, и медленно подошла.

Я замер в ожидании.

— Что случилось?! — вернула она вопрос, заданный мною несколько часов назад в нашей спальне.

— Абсолютно ничего.

— Врешь.

— Уместно ли обвинять Верховного злодея во вранье? — усмехнулся я.

— Уместно ли скрывать что-то от той, чья жизнь зависит от Верховного злодея?

Тут она меня уела. Зубоскалить сразу расхотелось.

— Инга, послушай, я…

— Нет, — она приложила ладошку к моим губам, — не хочу ничего слушать. Если ты не готов делиться со мной своими демонами, значит еще не время.

Я хотел возразить, но ладонь легонько шлепнула меня по губам. От такой наглости я опешил настолько, что едва ли правильно расслышал то, что она сказала после:

— И если ты думаешь, что твои демоны меня испугают, то ты очень глуп. Потому что ты не представляешь, насколько был прекрасен в том, что только что творил с этим залом.