Мятежник

Когда Илья решил, что они летят на Сечень, произошел серьезный спор. «Клейменые» разделились на две группы. Одна, во главе с Кареном Серое Ухо, поддержала решение своего лидера. Карен так и заявил, «что нет ничего важнее, чем то, чтобы Давыдов наконец обрел свою целостность с Имраном и повел их в бой». На что Сэм Крупп, лидер второй группы, возражал ему, что «операция может привести к негативным последствиям. Давыдов не только не обретет целостность, но его может разорвать от вмешательства на куски. Так что вместо лидера они получат на руки клинического идиота, не способного ни на что». Спор ничем не закончился. Мужики спорили до хрипоты и сорванных глоток, но так ни на чем не остановились. Выслушав всех, Илья заявил, что решение принял и менять его не собирается. На этом все закончилось. Одним из последних аргументов Сэма Круппа было опасение, что на Сечени их могут накрыть власти Магистрата. Слишком велик риск, но Илья заявил, что «игра стоит любого риска. Главное результат». И закрыл тему для разговора.

Появление Сэма Круппа в приемной могло означать многое. Но самый простой вывод тут же напрашивался. Их обнаружили, и в квартал Куража прибыли правительственные войска. Так что есть еще время сделать ноги, распрощавшись с надеждой раскрыть тайну личности Имрана Октарского и тайну его, Давыдова, перемещения в оболочку свергнутого короля. Но как оказалось, он ошибался. Сэм Крупп пришел не за этим. Он, похоже, не оставил надежду переубедить Илью, и с порога атаковал его вопросами.

– Может, все-таки передумаешь? Зачем тебе все это? Мы и так за тобой пойдем куда угодно? Зачем рисковать?

– Сэм, я все давно решил. Не понимаю, почему мы должны возвращаться к этому вопросу? – устало ответил Илья.

Занудство Сэма Круппа отвлекло его от тревожных мыслей о будущем. За что он был ему благодарен.

– Потому что риск психокоррекции очень велик. Ты вообще представляешь, какой-то мужик с сомнительным дипломом и квалификацией полезет тебе в голову. Какие последствия всего этого могут быть? Ты вообще задумывался? Завтра тебя уже может не быть. Другой займет твое место, стерев Давыдова. Или в результате совмещения ты сойдешь с ума. Или этот шарлатан закачает тебе в голову левую программу, после чего ты станешь чем-то иным.

При разговоре Сэм Крупп отчаянно жестикулировал. Взмахами рук он, словно магическими пассами, собирался переписать картину мира.

– Очень неприятно слышать, молодой человек, что вы считаете меня шарлатаном, а мои дипломы липовыми, что бы ни означало это последнее слово, – послышался резкий грубый голос, но его обладатель оставался невидим для посетителей.

Сэм Крупп осекся, замер на полуслове, опустив руки.

Дверь открылась, и из кабинета вышел доктор Филиус МакГи. Он выглядел скорее космодесантником, нежели доктором психокоррекции. Массивный, широкоплечий, с большой головой, покрытой густой рыжей шевелюрой, выдающийся вперед подбородок, обрамленный огненными бакенбардами, близко посаженные глаза, скрытые за темными очками, и огромные руки, сложенные крестом на груди. Таким предстал перед ними Филиус МакГи.

– Осмелюсь напомнить, что я вас к себе не звал. Вы сами записались на прием. Так что если что-то не устраивает, дверь позади вас, можете выметаться. Но оскорблять себя и свою квалификацию я не позволю. В процессе работы все мои действия будут автоматически записываться. И если вас что-то не устроит, то можете с записями обратиться к другому специалисту, который внесет необходимые вам изменения. И да, после моих коррекций идиотов не бывает. У меня не было таких случаев за все одиннадцать с половиной лет практики. Вам же, господин скептик, я разрешу присутствовать при операции, если, конечно, пациент захочет этого. И да, я уведомляю вас, что стоимость моих услуг с этого момента увеличилась на десять процентов. Согласны, тогда прошу в кабинет.

Не дожидаясь ответа, доктор Филиус МакГи скрылся за дверью.

Илья бросил на Сэма Круппа осуждающий взгляд, поднялся из кресла и сказал:

– Эти десять процентов я с твоего жалованья удержу. Пошли со мной, Фома, ты тоже, а то вдруг Сэм разволнуется, и его некому будет успокоить. Карен, останешься здесь, следи за ситуацией. Встретимся в новом мире.

С этими словами Илья Давыдов переступил порог мозгоправа.

* * *