Мятежник

МОЕЙ ПЕРВОЙ МЫСЛЬЮ БЫЛО, ЧТО происходит что-то чудесное. Как в рождественские дни, которые всегда были немного лучше. Почти сразу же за этим последовал поток паники. Ощущение надвигающейся катастрофы. Я лежала очень тихо, открываясь видению, которое пыталось проникнуть в мой едва сознающий разум, а затем реальность стремительно вернулась. Где я была. Кто был со мной. Что я сделала.

Он спал, его руки прижимали меня к нему. Он был твёрдым, и я почувствовала жар своего тела в ответ. Даже кровь, казалось, забурлила в моих жилах от осознания того, что он был повсюду вокруг меня. Я хотела повернуться в его объятиях, обхватить ногами его бёдра и втянуть его в себя. Я хотела прижать его рот к своей шее и заставить его взять всё.

Я двигалась очень осторожно, выскальзывая из его объятий, и на этот раз всё пошло, по-моему. Он не проснулся. Близился рассвет, и я посмотрела вниз на своё тело. Я ясно видела свои шрамы, и на моих бёдрах, где он так крепко держал меня, образовались синяки. Это было немного больше, чем жёсткое, быстрое совокупление, не похожее ни на что, что я когда-либо испытывала раньше.

И я снова лгала самой себе. Единственный способ добиться успеха — это не отставать от него. Я всё ещё чувствовала силу кульминаций, которые пронзали моё тело, и это воспоминание пристыдило меня.

Я притворялась с Томасом. Теперь я это знала. Он был таким терпеливым, таким осторожным, таким нежным, и я не чувствовала ничего, кроме тёплой привязанности и благодарности. Теперь, после одной грубой встречи, я, казалось, превратилась в полноценного сексуального человека, горячего и нуждающегося, и я ненавидела себя за это.

Я хотела ненавидеть Каина, и, хотя я знала, что есть дюжина причин, по которым ненависть была оправдана, моя сексуальная реакция не была одной из них. Это было моё право собственности. Не имело никакого смысла, что Каин внезапно смог включить переключатель, который я хотела навсегда скрыть, но он сделал это, и я могла винить только себя.

Я нашла порванную рубашку, которая была на мне, когда я ворвалась в его комнату прошлой ночью, но не было никаких признаков нижнего белья, которое он сорвал с меня, и я не собиралась идти искать и будить его. Я на цыпочках прошла через тихую спальню к двери, осторожно обходя осколки разбитой вазы, валявшиеся на полу.

Неужели я действительно разбила её о его голову? Неужели прошлая ночь действительно произошла?

Я добралась до своей комнаты и направилась прямо в душ. У меня болело между ног, и прикосновения к себе во время мытья напомнили мне о нём, снова вызвав мощный прилив желания. Я воспользовалась холодной водой, ледяной поток, наказание, сильно отличающееся от объятий холодного океана, о которых я мечтала, и я почти ожидала, что он будет ждать меня, когда я выйду, но в моей комнате было тихо и пусто в свете рассвета. Я сказала себе, что рада этому.

Мне нужно было, чтобы кто-нибудь дал мне пощёчину. Ко мне прикасались ужасные, уродливые люди. Со мной занимался любовью нежный, красивый мужчина. Один из них был отвратительным и унижающим достоинством. Один был милым и заботливым. Прошлая ночь была стихийной, грубой, ошеломляющей, и всё изменилось. Почему сейчас? Почему я позволила этому случиться?

Может быть, это был шок от вчерашнего дня. Не часто кто-то пытался убить меня, неудивительно, что я хотела, нуждалась в каком-то доказательстве жизни. Секс был полной противоположностью смерти, которую кто-то хотел мне подарить, и занятие любовью с Каином было актом неповиновения, утверждением жизни.

Занятие любовью? Мне захотелось фыркнуть от собственной нелепости. В том, что я сделала с Каином, не было ничего от любви. Просто спазм мощной физической реакции.

Биология, вот и всё. Ничего больше.

Я должна была бы использовать это слово в отношении Каина, но это было слишком уродливо. Я бы не назвала это иначе, как ошибкой, которую я бы больше не совершила. Насколько я знала, я совершила эту ошибку с тем самым человеком, который пытался меня убить. Я сказала себе, что это был не Каин, теперь, в прохладном свете дня, я задавалась вопросом, не была ли я снова глупа.

Конечно, так и было. Я совершала ошибку за ошибкой. Хуже всего было то, что я всё ещё хотела подойти к нему, забраться обратно в постель и обвиться вокруг его тела.

Я быстро оделась в строгую тёмную одежду, собрала волосы в тугой узел, прежде чем посмотреть на своё отражение, а затем не смогла сдержать рвущийся наружу смех. У меня был синяк под глазом и царапина на одной стороне лица, которую выставляла на всеобщее обозрение моя безжалостная прическа. У меня также было свечение, которое даже я могла распознать. Другого термина для этого не существовало. Я выглядела хорошо оттраханной.

Я потянулась, чтобы распустить волосы и прикрыть своё слишком откровенное лицо, но потом передумала. Было бы интересно посмотреть, как люди отреагировали бы на мои синяки. Разве кто-нибудь выдал бы себя?