Мятежник Хомофара

Падая, Вадим ударил шефа кулаком в лицо, но промахнулся: удар получился скользящим. Он ещё несколько раз махнул руками, пока они оставались свободными, но от падения на спину у него остановилось дыхание. В глазах потемнело.

Когда он снова смог глотнуть немного воздуха, тело было обездвижено. Портной налегал сверху, держа за обе руки, Серега сидел поверх коленей.

Расин сумел вывернуть голову. Изогнувшись, он вцепился зубами в руку Портного.

В эту секунду чей-то голос заполнил голову обрывками фраз:

– Не бойся, Расин… Ты на четвертом уровне… Здесь у тебя свобода действий… И даже если свяжут… ты вырвешься… Можно всегда… Они тебя запрут… Только никогда не останавливайся… Засосет… Уходи через любой предмет…

Голос, видимо, принадлежал Галаху.

Как уходить? – хотел спросить Вадим, но не смог.

Ему запомнился бессмысленный взгляд Портного. И ещё кровь, текущая по губам.

Затем на голову опустилось что-то тяжелое, и сразу стало темно.

Глава 8

Первым, что он увидел, открыв глаза, был большой стеклянный экран. Он отделял часть помещения, где стояла кровать, от другой части, заполненной оборудованием.

Руки привязаны к металлическим подлокотникам и надежно закреплены в отведенном положении. Голова гудела – то ли от удара, то ли от седативных препаратов. Все плыло перед глазами. В копчик упиралось что-то твердое. Должно быть, подставлена металлическая утка. Расин шевельнулся и почувствовал: ноги связаны. Значит, его считают опасным.

Кровать была сложена так, что он в ней полулежал-полусидел. Унизительно и чертовски неудобно.

Он и прежде бывал в отделении Хвана, но никогда не видел ни функциональных кроватей, ни, тем более, такого серьезного оборудования.

Как назло зачесался лоб. Расин повернул лицо, но ни к плечу, ни к подушке нельзя дотянуться.

Он вспомнил последние события и заскрежетал зубами.

На какой-то миг им овладели отчаяние и чувство безнадежности. Пытаясь вырваться, Вадим затрепыхался на кровати, как большая рыба, пойманная в сеть. Через минуту он с ног до головы покрылся потом, но кровать даже не шелохнулась.

Тогда он сделал резкий выдох и, замерев, уставился в потолок.

Прямо над ним – зарешеченный плафон.

Расин лежал неподвижно, пытаясь сосредоточиться на словах Галаха.

«Ты вырвешься… Уходи через любой предмет…»

Черт, если бы он знал, что это может обозначать!

Собраться, стать единым с этим стеклянным плафоном, выйти из тела, нырнуть в плафон и оказаться где-нибудь в ином измерении…

Вадим до боли напряг глаза, ощутил, как кровь приливает к голове, но ничего не изменилось.

Да уж. Положение хуже губернаторского.

Он расслабил мышцы и в изнеможении провалился в наркотическую полудрему.

Итак, темные подсознания его одолели.

Они шли за ним все это время, возводили нескончаемую стену, шептались у него на кухне, вещали с экрана телевизора, выстраивали западню в тонком мире…

Чудовища с пустыми глазами объединились, чтобы следовать за ним на его трудном пути, мешать ему в постижении цели.

Вот оно – Коллективное Бессознательное, желающее поглощать и переваривать в себе все, что имеет способность к познанию.

И сейчас он здесь, у психиатра Петра Хвана, в одной из его палат. Его привязали к кровати и содержат как социально-опасного преступника. Как буйно-помешанного.

Но кому он здесь может навредить?

Так, надо все по порядку… Сегодня Фирман рассказал о разговоре между шефом и Галахом. Стало ясно: происходящее – не случайность. Тем не менее, вопросов и загадок не поубавилось.

Похоже, из всех живущих в этом и других мирах, у него есть единственный сторонник. Это – Григорий Максимович Галах, которого он прежде считал своим противником.

Да ещё Эд, но он исчез бесследно.

Зато неожиданно появился человек, желающий его убить. Они едва знакомы, но вполне ясно: этот гибельно-мрачный Гаерский – воплощение зла, ни дать, ни взять Франкенштейн.

То, что произошло в отделении, скорее походило на травлю, чем на преследование. Никто не вел с ним никаких переговоров. Ему не пытались ничего объяснить.

Шеф стремился изолировать Вадима, и он добился своего. Но почему он так поступил? Ведь Расин не собирался соперничать с заведующим в сфере услуг по ампутации выростов. Какие цели преследует шеф? Кто он такой? Как и когда попал в этот странный бизнес?

Уже дважды Вадим слышал о контрактах. Правда в том, что ему самому никто не предлагал заключить контракт. Он знает, что он не проводник и не адепт строгого пути, или как их там называют. А кто же он тогда?

Куда идет его трудный путь? Что там, в самом центре источника, откуда исходят лучи? Добирался ли туда хоть один человек?

И что будет с ним, если он не сможет сбежать из этой палаты?

Впору креститься, только руки связаны.

Схема мироустройства, которую он себе вообразил – многослойные миры, лучи, проекции – почему-то казалась правдоподобной. Разум отчаянно стремился к определенности, но все было зыбко…