Мятежник Хомофара

Расин покачнулся, взмахнул в темноте руками и восстановил равновесие.

Свет начал наполнять пространство.

Первое, что он почувствовал (и он это оценил!) – что сил в нем прибавилось как минимум втрое. Энергия, которую он потратил во время полета, вернулась к нему, но теперь Расин чувствовал себя киборгом из «Терминатора» – не тем, которого играл Шварценеггер, а другим, лопоухим, в полицейском мундире, который умел перетекать, как ртуть. Ему ужасно захотелось взмыть вверх, пронзить эту разделенную на горизонтальные полосы стену, которая проявлялась перед ним, его прямо-таки рвало на части желание крушить. Он не мог сосредоточиться на мыслях о том, куда пропала Доэ и что это, черт побери, с ним произошло, – нахлынувшие ощущения заполонили разум.

Всесилие! Всесилие!

Трепет и дикая радость свободы столкнулись в сердце, заставив забиться в бешеном экстазе. ещё мгновение – и он не сможет сдержаться, толкнется легко от земли и опрокинет свою мощь на все, что станет преградой на пути. Терзаемый жаждой разрушения, он понесется, как тайфун по этому, ещё не опознанному, миру. И жалкие контролеры с их отвратительными голосами разлетятся в страхе, как мошкара, а он вознесется на самый высокий небоскреб и закричит: «Вот вам мой ид!» А потом…

Но свет ворвался в мир, и стена проявилась.

Это была стена дома, к которому он шел – дома номер пятнадцать на улице Кибальчича.