Мятежники Акорны

Надари Кандо никто не смог бы упрекнуть в трусости, а многие пункты ее послужного списка свидетельствовали о необычайном мужестве этой необыкновенной женщины и ее выдающихся бойцовских качествах. Поэтому не страх грыз ее теперь, когда она, со связанными руками и ногами, сидела в задней части флиттера, которым управлял Дсу Макостат. Нет, скорее всего, самым сильным из чувств, которые она сейчас испытывала, было отвращение к Эду и, пожалуй, еще больше — к самой себе. И она, и Эду изначально допускали, что события могут пойти именно в таком направлении, хотя Надари подобный вариант казался маловероятным. Она давно успела превратиться из ребенка во взрослого человека, более того, в солдата — сильного и подготовленного.

Вероломный кузен обернулся и, ухмыльнувшись, бросил на нее сальный, многозначительный взгляд, она же посмотрела на него, как на насекомое, и продолжала думать о своем. А думала Надари лишь об одном: как вырваться из лап этих двух негодяев. Но вдруг внутри себя она обнаружила другую Надари — молоденькую, злую, испуганную и почему-то испытывающую чувство стыда, о котором она теперешняя давно успела позабыть. Этот стыд не был связан с какими-то постыдными поступками, которые она под воздействием наркотиков совершала по приказам генерала Иквасквана и его дружка графа Эдакк Гануша, выступая в роли пыточной машины, направленной против линьяри. Нет, она испытывала стыд от того, как смотрел на нее Эду, — так, словно она стала его соучастницей в каком-то отвратительном деле и, таким образом, оказалась в полном его распоряжении.

До этого дня несколько сотен мужчин домогались ее благосклонности, и большинству из них (Надари вряд ли согласилась бы признаться в этом кому-либо) улыбнулась удача. Но ни одному из них не удавалось заставить ее почувствовать себя грязной. Эду это удалось сделать с помощью всего лишь одного взгляда.

Когда она была свободна и находилась в окружении своих друзей, Надари, глядя на Эду, полагала, что смогла избавиться от ощущений, которые неразрывно ассоциировались у нее с этим человеком, — стыда и чувства собственной беспомощности. Но сейчас, когда, связанная и беспомощная, Надари снова оказалась в его полном распоряжении, какая-то часть ее ощутила себя так же, как в пять, восемь или десять лет. В те времена при любом удобном случае он торжествовал, одерживая над ней победы в их «бойцовских состязаниях», лапая, тиская ее и допуская даже еще большие непристойности. Со временем его пакостная натура находила все новые выходы, еще более омерзительные проявления, причем он, считая себя всемогущим победителем, полагал, что вправе вытворять все это.

Самое отвратительное случилось незадолго до того, как он покинул планету, чтобы присоединиться к вооруженным силам Федерации. Надари после этого оказалась опустошенной. Столь разрушительных последствий не смогла бы оставить в ее душе ни одна война. А когда она узнала о том, что Эду возвращается, то сама, не мешкая ни минуты, торопливо завербовалась в войска Федерации и покинула планету.

Макостат вел флиттер низко над пустыней, следуя рельефу местности. Эду повернул кресло так, чтобы оказаться лицом к лицу с Надари, и, протянув руку, схватил ее за подбородок, да так сильно, что от этого «братского» прикосновения у нее на лице наверняка должны были остаться синяки. Женщина дернула головой, и эта беспомощная попытка бунта заставила мульзара улыбнуться.

— Я так рад, что ты вернулась, Надари, и мне страшно приятно, что мы снова вместе!

Голос Эду напоминал мурлыканье кота. Еще одной — и последней — чертой, роднившей мульзара с хранителями, было самодовольное выражение, написанное на его физиономии. Протянув руку, он схватил Надари за волосы и притянул ее голову к себе, а другой рукой больно сжал ее щеки. Словно желая на деле доказать, что она находится целиком и полностью в его воле, он наградил кузину какой-то пародией на поцелуй, однако не сделав попытки просунуть язык ей в рот. Это разочаровало Надари: зубы у нее были на редкость острыми, и она сумела бы пустить их в ход.

Словно прочитав ее мысли, Эду чуть отстранился от женщины, но тут же принялся лизать ее лицо. Однако делал он это не так, как коты, а на манер хищника, который пробует жертву на вкус, прежде чем наброситься на нее и растерзать.

— Эй, — окликнул его Макостат, — что это еще такое? Прямо позади нас сейчас что-то выскочило!

Обернувшись, Надари увидела на фоне горизонта знакомые очертания флиттера линьяри и отправила Акорне мысленное предупреждение. Теперь, когда она знала, что друзья рядом, Надари испытала прилив сил и уверенности. Она теперь точно знала, что выживет, вырвется из лап Эду и сумеет поставить его на место.

Мульзар похлопал ее по щеке и, пробормотав:

— Позже закончим, — повернулся к экрану сканера.

* * *