Мятежница

Я подхватила покрывало, закутываясь в него и ненавидя себя за то, что приняла от князя подачку. Но больше всего на свете я ненавидела себя за те чувства, которые во мне вызвал поцелуй.

Логхард лег на спину, запрокинув руки за голову, и прикрыл глаза. Спокойный, расслабленный, затаившийся зверь.

Я поспешно слезла с кровати через изножье. Жар гулял по телу, поэтому босые ступни обжег холод каменного пола.

— Твои одежды забрали слуги. Все. Теперь они тебе не понадобятся.

Единственная мысль, что рабыне не нужна одежда (я однажды читала, что господин вправе такое сделать) выбила воздух из легких, тепло резко сменилось холодом. Словно меня подхватила лютая метель и бросила на ложе из колючек. Я оглянулась, чтобы натолкнуться на темный взгляд князя. Губы предательски задрожали.

Лучше бы меня он ударил, было бы не так больно.

Впрочем, чего я ждала?

Логхард, внимательно следивший за мной, нахмурился и поднялся с постели.

— Вижу, желание видеть меня чудовищем сильнее здравого смысла, — бросил князь, поравнявшись со мной.

Князь обошел меня, направляясь в другую комнату, и сейчас я больше всего на свете желала, чтобы он снова ушел. Поэтому искренне обрадовалась, когда хлопнула дальняя дверь, и я осталась одна, во тьме, но по-прежнему без одежды.

Насладиться одиночество мне удалось: на пороге спальни возникла служанка, которая принесла большую корзину и удивительно яркую свечу. Светловолосая девушка почтительно склонилась, словно я была госпожой, сказала что-то на неизвестном мне маннском наречии. И когда я просто покачала в ответ головой, поставила свечу на стол, а корзину на кровать и достала сверток. В котором оказалось… верхнее платье!

Огненно-красное, из красивой плотной ткани, какой у модниц при нифрейском дворе никогда не было, не говоря уже обо мне. Сейчас я бы обрадовалась любой тряпке, даже невзрачным одеждам прислужницы, но на это платье смотрела с опаской, как на ожившую саламандру. Откуда такая щедрость?

Сознание тут же обожгло догадкой, отчего краски схлынули с моего лица. Захотелось отыскать Логхарда и бросить ему в лицо, что зря старается, но я вовремя остановилась: лучше так, чем в одном покрывале. Тем более что девушка указала на табурет и принялась расчесывать мои волосы.

К платью прилагалась нижняя сорочка, тонкая и приятная, в которую меня без промедления нарядили, и туфли с острыми носами. Голову украсили косы, поверх сорочки легло платье, которое оказалось впору, разве что немного тесным в груди. Расспросить девушку о чем-либо я не могла, и это раздражало. Как и то, что князь приказал одеть меня, хотя за окном едва забрезжил рассвет.

Когда мы закончили, служанка снова поклонилась и указала на дверь. Логхард ждал меня в смежной комнате, развалившись в кресле возле камина. На нем был кафтан из похожей ткани, только темно-красного, древесного цвета. При моем появлении он окинул меня взглядом с головы до ног. Судя по тому, как вспыхнули глаза князя, стоило выбрать покрывало.

— Нарядили меня, чтобы любоваться? — я вздернула подбородок.

— Любоваться тобой гораздо приятнее без этих тряпок. — Логхард подхватил накидку и набросил на мои плечи. Его пальцы коснулись кожи через плотную ткань, но все равно обожгли. — Пойдем. Узнаем, почему тебя притягивает маннский родник.

Глава 10

Я ждала, что Логхард отведет меня во внутренний двор, но мы отправились совершенно новой дорогой.

Галереи и лестницы дворца были тихими и пустынными: в такое время бодрствовали лишь слуги. Эхо подхватывало звуки наших шагов, зато заглушало громкое биение сердца, которое от волнения и тревоги все сильнее трепетало в груди. Поэтому я не рассматривала статуи и мозаики, что встречались по пути. Успела отметить только общую мрачность: в маннском дворце преобладали серые и серебристые тона. Иногда, очень редко, в эти краски вплетался насыщенный синий. Тем сильнее выделялись мои яркие одежды, но я бы скорее язык себе откусила, чем спросила Логхарда, зачем он меня нарядил.

На этот раз артанский князь не торопился, и мне не приходилось подстраиваться под его широкий шаг. Шаг, который все равно неотвратимо приближал нас к Камню. Стоило миновать очередную арку, я вновь услышала зов: он напоминал звон колокольчиков или трели птиц. Несмотря на красоту звучания, по спине и рукам побежали мурашки, и я остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.

— Снова зовет?

Кивнула, с трудом подавив желание зажать уши.

— К этому просто нужно привыкнуть.

— Вы тоже слышите зов Камня?

— Нет, — ответил князь. — Но я постоянно слышу мысли других людей.

Постоянно… Я бы сошла с ума!

Вот почему он не может спать.

Украдкой взглянула на него и тут же поспешно отвернулась.