Мятежница

Я едва не застонала от разочарования, к которому примешалась горчинка обиды. Демонстративно отвернулась от него к пологу шатра. Значит, ему спрашивать обо всем можно, а мне нельзя? Чтобы я что-нибудь еще ему рассказала! Ведь совсем недавно говорил о доверии, а сам…

— Когда-нибудь я тебе расскажу, — прервал мои размышления артанец. — Не сегодня.

В его голосе я уловила столько скрытой боли, что мне стало стыдно. После ночи «слепого» наказания я в первую очередь всегда прислушивалась к артанцу. Кейн умело прятал свои чувства, по лицу невозможно было понять, о чем он думает. Но голос его выдавал — возможно, из-за привычки приказывать мысленно. И если верить тому, что я чувствовала сейчас… выходило, что свою мать Кейн любил.

— Хорошо, — тихо ответила я на этот раз совсем другим тоном.

Засыпая, я думала о том, что узнала. Он любил мать и ненавидел страну, в которой она родилась. Не говоря уже об испепеляющей, страшной ненависти к княгине. Он ненавидел ее еще до того, как пошел на Нифрейю войной, хотя ни разу с ней не встречался. Ненавидел меня просто потому, что я была нифрейкой.

Оставалось понять почему.

19

Столица Артана называлась Артан-Пра, что означало Огненный город. Мы преодолели главные ворота на закате, и одного взгляда хватило, чтобы понять, почему она так называется. Стены городской крепости, дома, улицы были рыжевато-красного, словно пламя, цвета. Дело было не в отсвете стремящегося упасть за горизонт солнца, а в глине, из которой все это построили, и пыли под ногами. Зато мне наконец-то стало понятно, почему национальный цвет артанцев — красный.

В отличие от горного Грода маннцев Артан-Пра располагался на равнине. Все дома здесь были одноэтажными, поэтому город строился не ввысь, а вширь и, возможно, поэтому казался невероятно огромным. Огромным настолько, что, пока мы достигли стен княжеского дворца, на улице уже главенствовала ночь, такая темная и теплая, что даже не хотелось набросить на плечи накидку.

Дворец оказался самым высоким зданием в городе (целых три этажа), но, чтобы рассмотреть его полностью, просто не хватало взгляда. Со всех сторон его окружали сады с раскидистыми деревьями, которые в темноте напоминали настоящий лес. Зато благодаря зелени здесь было прохладнее и легче дышалось.

Пока отряд двигался по городу, артанцы всех возрастов и сословий низко кланялись Кейну, некоторые даже падали ниц. В их взглядах я видела не страх и покорность, а трепет, благоговение и восхищение своим князем. Каким бы жестоким ни был Логхард для остальных, его народ любил его.

У входа во дворец нас встречали. Все мужчины были смуглыми и невысокими, на них были темно-красные шелковые шаровары и туники. Самый старший из них шагнул вперед и поклонился Кейну так, что едва не коснулся земли невероятно длинной бородой.

— С возвращением, мой князь.

— Спасибо, Гихарт, — кивнул Логхард, спешился и подошел к моей лошади.

Как и обещал, Кейн ни разу ко мне не прикоснулся, но сейчас, протягивая мне руку, словно показывал, что время передышки закончилось и теперь условия будет ставить он.

Но не на виду же у всех?!

Краска прилила к моему лицу, и я только сильнее вцепилась в поводья, потому что положение, в которое он меня загнал, было ужаснее некуда. Не подчиниться я не могла: одно дело — высказать все Кейну наедине, совсем другое — дерзить прилюдно. Тем более что позади нас спешивались маннцы, и Логхарду стоило помогать своей невесте, а не наложнице.

Чтобы побыстрее с этим покончить, я поспешила ухватиться за его руку. Прикосновение и взгляд Кейна привычно обожгли. К счастью, он выпустил меня из объятий раньше, чем я успела сгореть от стыда. Я даже затылком чувствовала взгляды артанцев и маннцев.

— Счастлив узнать, что вы наконец-то решили заключить брачный союз, — подбросил дров в костер моей неловкости Гихарт. Ведь брак Кейна меня ни капельки не касался. — Представьте меня новой госпоже.

И он посмотрел на меня.

О нет!

Меня мигом бросило в холодный пот, кровь отхлынула от лица. Захотелось немедленно провалиться сквозь землю: такая ошибка тянула на настоящий скандал. Мало того что Кейн оскорбил маннскую княжну тем, что отдал предпочтение наложнице, так еще и артанцы благодаря его расположению приняли меня за его невесту.

— Обязательно представлю, — усмехнулся Кейн. — А пока познакомься с Амелией Сингтон, моей гостьей.

Гостья? Почему-то это меня разозлило. Раньше он не стеснялся называть вещи своими именами, что изменилось теперь?

— Приношу глубочайшие извинения за свою ошибку, — вновь поклонился Гихарт. По его лицу сложно было сказать, смущен он или нет.

Я бросила на Кейна гневный взгляд. Очень хотелось пнуть его под коленку. Очень-очень, но почему-то именно сейчас я вспомнила о манерах. Возможно, дело было в роскоши дворца и его придворных. А может, в том, что мне еще жить в этом доме, с этими людьми.