Мятежница

Но она уже не владела собой, ибо ждала от него совсем других слов.

«Да, все это ужасно, мое сердце вот-вот разобьется от горя. Но Флорида отделилась от Федерации, и я должен сохранить верность своему родному штату. А потому выхожу в отставку из рядов федеральной „армии“. Так, по мнению Элайны, должен был ответить Йен. И тогда они уехали бы домой. К себе на полуостров. Во Флориду. В независимое государство, входящее в Конфедерацию.

Но он этого не сказал. И, видимо, не скажет. Ее сердце ожесточилось.

— Ты предатель, Йен! — сквозь слезы воскликнула она. — Ты предал свой штат и свой народ!

— Элайна, остановись!

— Нет, не остановлюсь и не замолчу! Отпусти меня!

Мне противны твои прикосновения!

— Не забывай, Элайна, ты моя жена.

— Я хочу уехать к себе домой!

— Но ты не можешь…

— Могу! И уеду! Йен стиснул ей руку.

— Если ты попытаешься сейчас демонстративно отойти и публично опозорить меня, то я силой водворю тебя на место. Если же захочешь вообще покинуть меня, то лишишься и своего сына. Не думай, что тебе удастся его у меня похитить. Я знаю Флориду гораздо лучше, чем ты. И выслежу тебя, где бы ты ни спряталась. Ты моя жена, Элайна. И я не позволю тебе забыть об этом!

Никогда еще муж не говорил с ней таким холодным и угрожающим тоном.

— Но как ты можешь отвернуться от своего родного штата, забыть родительский дом?! — с яростью спросила она.

— Я не отвернусь от Флориды. Этот штат всегда останется моим родным домом. Но я категорически не одобряю его выхода из Федерации. Это сулит войну, которая не закончится в три месяца. Но, что бы ни случилось, победит Север. И тогда, после страшного кровопролития и разрушений, Флориде предстоит пройти трудный путь, прежде чем она снова станет преуспевающим и процветающим штатом.

Элайна покачала головой и посмотрела на мужа так, словно он лишился рассудка.

— Я не отойду от тебя, Йен. И не стану тебя позорить. Но оставь меня, ибо я считаю тебя предателем! И не прикасайся ко мне'.

Иен так неожиданно отпустил ее, что она чуть не упала. Вскинув голову, Элайна сказала с холодным презрением:

— Ты — янки. Твои сообщники из федеральной армии — тоже янки. И они убили моего отца!

— Твой отец — жертва несчастного случая.

— Нет, преступной халатности!

— Пусть так…

— Ты — часть их мерзкой системы!

— Элайна, ты не желаешь видеть, что…

— Я не желаю иметь дело с янки!

— Вот как! Но как же ты вышла замуж за янки? С подчеркнутой галантностью поклонившись жене, Йен отошел от нее и тотчас же завязал разговор с солидным господином во фраке. К ним подошел еще один джентльмен. Они весело над чем-то смеялись, пока не приблизилась миссис Гринхау.

Элайна отвернулась от них, ощутив смутный страх.

Но через несколько секунд страх сменился раздражением, а затем негодованием. Она решила немедленно уйти отсюда, хотя муж и запретил ей. Элайна понимала, что будет наказана за ослушание, но ведь Йен сам оставил ее и весело смеется с офицерами и дипломатами. Так что она может уехать. Но добраться до двери оказалось не так-то легко. На каждом шагу ее останавливали, расспрашивали о сыне, о жизни — просто так, из добрых побуждений. Элайна отвечала на вопросы, обворожительно улыбалась, но при этом постепенно приближалась к выходу. Наконец, добравшись до двери, она спустилась в холл. Молодая служанка тотчас же подала ей пальто и помогла одеться. У входа ждал экипаж, нанятый Йеном, и через несколько минут Элайна была дома.

Поднявшись на второй этаж, она услышала громкий плач Шона. Элайна бросилась в спальню, норовя опередить Лили, ибо не хотела, чтобы горничная заметила, как она огорчена. Но Лили была уже в комнате. Бросив взгляд на хозяйку, она решительно преградила ей путь к детской кроватке и с упреком сказала:

— Посмотрите на себя! Вы же расстроите ребенка. Он еще сильнее расплачется.

— Не смеши меня, Лили! Как я могу расстроить своего малыша?

— Вы очень возбуждены! — заметила Лили. — Это скажется на вашем молоке. Подумайте о младенце.

— Лили, ради Бога!..

— Что ж, зато теперь вы знаете, что Флорида проголосовала за отделение. Да, это уже, случилось. А все остальное не должно вас тревожить. Вы замужняя дама, и вам следует во всем поддерживать супруга.

— Мой супруг — неисправимый слепец! — воскликнула Элайна.

Малыш, взбудораженный непривычно громкими голосами, снова заплакал. Лили оказалась права. Нельзя в таком состоянии подходить к грудному младенцу. Надо сначала успокоиться, — Тише, тише, — зашептала Элайна, взяв Шона на руки и осторожно укачивая. Когда малыш успокоился, она положила его на свою кровать. Затем попросила Лили помочь ей раздеться и подать ночную сорочку.

— Теперь можешь отдыхать, Лили, — улыбнулась Элайна. — Я останусь с ним. Все будет в порядке.

— Не забывайте мои слова.

Элайна хотела сказать Лили, что она всего-навсего служанка. Но эта добрая женщина давно уже стала членом семьи. Обижать ее, а тем более делать своим врагом не только несправедливо, но и неблагоразумно.