Мятежница

- Незачем позволять себе грубости, - отозвался старик спокойно, - поверь, я прощаю тебе твои слова первый и последний раз. А что касается… специфики… люди с такой спецификой миром правят, кому как не тебе это знать, ведь благодаря нам, - он обвел взглядом роскошные хоромы, - у бедного студента жизнь, подобная этой.

Джейноб без спроса подошел к столу и – точно зная расположение всех кнопочек, будто бывал здесь каждый день – смог найти бар и вытащить бокалы вместе в бутылкой. Налил, но пить не спешил.

- Дело в том, что добивать пропитание сейчас очень сложно, и даже вампиры – ведь так вы нас навиваете – вынуждены соблюдать осторожность. Так уж случилось, - он сделал паузу и с отвращением посмотрел на напиток, - что у моей дочери…

- У тебя есть дочь! - воскликнула моя молчаливая мать.

- Да, есть, но она больна. И больна уже давно, больше чем вы можете себе представить. Много лет назад я узнал, что есть люди, кровь которых имеет немного отличимый состав. Такие люди ничем не отличаются внешне, но для нас, вампиров, их кровь целебна. Ты, Ярослав, являешься носителем, но не обладателем этого гена, и я очень долго ждал, пока у тебя появится ребенок, в котором проявятся нужные мне… лекарства.

- А что будет с моей дочерью? – спросил отец. – Она выживет после… использования?

- Если честно, - Джейноб устало встряхнул головой, – мне на это плевать. Ты знал, на что шел, теперь поздно желать.

- Я не…

В старом вампире начала закипать злость. Он очень устал, и ему было жаль, что придется ждать еще около двадцати лет, пока я – или моя кровь – созреет для… использования.

- Хватит! Я сказал, что заберу ее, но не сейчас. Когда придет время, мы ее заберем. Если девчонка выживет – то вернется, а если нет… хотя не советую поддаваться иллюзиям, у вас очаровательная старшая дочь и сын – очень похожи на мать. – Он попытался улыбнуться, гнев прошел, но его комплимент не был воспринят.

- А что нам делать все эти годы? – впервые встряла в разговор Татьяна, моя тетя. – Как смотреть в глаза девочки и знать, что она станет уплатой долга?

- Кормите вовремя, болеть не давайте и чтоб спала много – все остальное для меня неважно.

Джейноб поставил на стол нетронутый бокал с жидкостью, обернулся, собираясь идти, но потом, как будто вспомнил о чем-то, обозвался:

- Дважды в год к вашей дочери будет наведываться мой сын. Он будет проверять состав ее крови и определит ее готовность. Когда он будет приходить, оставляйте его наедине с девчонкой на один час и никогда не спрашивайте, что с ней случилось за это время. А если будет рассказывать сама – обрывайте на полуслове. Ясно?

Мать кивнула и упала на диван – сердце не выдержало. А в глазах отца горело пламя – я могла быть его любимой дочкой, но из-за сделки стала чем-то вроде одолженного дивана – неудобно и надо со временем вернуть.

- А как выглядит ваш сын? Как ми его узнаем?

Джейноб улыбнулся – все понимали, что вопрос очень глупый.

- Скажем так, при взгляде на него вы захотите упасть на колени.

И он не преувеличивал, поскольку со мною так и случится.

Глава вторая

Я не знаю, когда увидела его впервые - мне казалось, он был всегда. Кристоф напоминал призрака – он им и был. С ранних лет этот человек стал для меня кошмаром, и если других детей в детстве пугают ведьмами или какими-то злодеями, то для мены достаточно было произнести его имя – и я начинала плакать. Точнее сначала плакала, но со временем поняла, что никому нет до моих слез никакого дела.

Очень часто мне казалось, что все меня ненавидят. На меня кричал отец, на меня постоянно кричала мать, а дядя, такой любимый для Наташи и Павла – просто не замечал. Однажды я попыталась пожаловаться на боль, которую испытывала при появление Кристофа – меня наказали за мой плач… в сущности, за плач маленькой девочки, которая просто-напросто боялась боли. И только к Татьяне я испытывала что-то похожее на благодарность за ее приятные улыбки.

Кристоф приходил к нам два раза в год, и все его как будто не замечали. Никто, ни отец, ни прислуга, и только Павел с Наташей проявляли любопытство и пробовали с ним заговорить, что было чудом, ведь этот незнакомец их очень пугал. И вот за это любопытство их наказывали почти так же сильно, как меня за любую мою оплошность.

Мы с ним почти не разговаривали. Он оставался со мной наедине, подходил близко-близко, а потом я впадала в какой-то транс, который, впрочем, пугал не хуже боли. Мне казалось, что однажды я не проснусь.

Но я просыпалась, и его в это время никогда не было рядом, а у меня на шее или руке виднелись маленькие темные точки, которые я тщательно маскировала всевозможными митенками и шарфами.

** ** **

Помню, в день своего пятнадцатилетия мне устроили праздник. Мы праздновали и веселились, а мои родители с братом и сестрой – как всегда бывает в таких случаях – ушли в гости и оставили меня и моих друзей в одиночестве. В то время я уже научилась ненавидеть и была рада их отсутствию. И – как можно было догадаться – пришел он.