Мятежница

- Я знаю, - шепчет непонятно.

Его рука прикасается к животу, плавно переходя в шее, а потом и к губам. Я боюсь и даже не пытаюсь двигаться, чтоб не разозлить. Мне противно его касание, и я закрываю глаза.

- Уйди, пожалуйста, - умоляю, забывая о гордости. – Пожалуйста, не тронь.

Он молчит. Я все это время смотрю эму в глаза, боясь пропустить что-то важное. Не время закрывать глаза, сейчас нужна осторожность. От одной мысли о том, что он сидит на моей кровати, и я не могу защититься, мне становиться плохо.

Отпусти, - умоляют мои глаза.

Наверное, чудовище услышало мольбу.

- Вставай, тебя ждут, - резко бросает он и встает с кровати. – Через час будь готова.

И я понимаю, что этот час был уготован для его развлечений, а уж потом пришлось бы тащиться вниз. Нервно смеясь, я представила, что бы со мной было, если б он не изменил своих планов.

- Неужели не понятно, что я бы умерла? – шепчу в потолок, так же легко закрывая глаза. Я знала, что через час проснусь и буду готова идти куда угодно.

Я спускаюсь по лестнице вниз, впервые замечая железную колодку на лежачих квадратных дверях.

Если захотят, закроют на замок, а я даже узнаю об этом не сразу.

Мне приходится вернуться назад, так как одета я в тонкую майку и спортивные штаны. Специальных вещей для сна я не брала, потому что уж очень маленькой была предложенная мне коробка, когда уезжала из дома. Я возвращаюсь за длинным вязаным свитером, который при нужде можно использовать вместо осеннего плаща. Спускаюсь, но потом замечаю, что на мне нет обуви.

Пусть будет так, - думаю, ступая по шершавом ковре.

Я прихожу в гостиную, где меня ждет Кристоф. Я опускаю глаза, теряя надежду на присутствие кого-нибудь помимо него. Он кажется непроницаемым, как будто и не приходил ко мне с жестоким… приказом?

- Иди за мной, - бросает он, направляюсь в том направление, которого так бояться все слуги.

- Да, - отвечаю покорно, даже слишком.

Мы заходим в небольшую комнатку, стены которой обвешаны странными рисунками. Я испугана, и Кристоф все время на меня поглядывает, будто боясь моего падения.

Он включает свет, и я вижу маленькую худенькую девочку лет шестнадцати. Он тоже открывает глаза и смотрит на меня, не замечая странно застывшего брата.

- Это Мавра, - говорит Кристоф. – Мавра, это та девушка, о которой мы тебе рассказывали.

Мавра поднимается с постели и внимательно меня оглядывает. В ее глазах светиться ум столетнего старика, а я впервые в жизни встречаю человека, который производит на меня такое странное впечатление.

Девочка казалась такой маленькой и беззащитной, что мне было тяжело сопоставить ее с тем существом, которое я нарисовала в своих фантазиях. Беззащитная, маленькая, она попыталась встать с кровати, но мне стало очень жаль эту девушку, и я подбежала к ней и уложила назад в постель. Мавра не противилась, она послушно исполнила просьбу, всматриваясь в меня своими черными глазами.

- Твоя робота будет заключаться в заботе о ней, - тихо напомнил о себе Кристоф. – Как ты понимаешь, это сложно.

- Понимаю, - отвечаю медленно, всматриваясь в бледное лицо, покрытое испариной.

Кристоф нежно смотрит на сестру, бережно касается ее руки, а когда оборачивается, я вижу покрытое злобой лицо, столь отличающееся от лица заботливого брата.

- Если она не выздоровеет, тебе даже смерть не поможет убежать.

И я понимаю, что это правда.

Глава пятая

Я жила размеренно и просто, что невероятно, если находишься в компании вампиров. Каждое утро мне приходилось идти в лабораторию к Дженобу, где помимо него работало только трое человек. Они знали, кто я, и пытались быть со мной подобрее, а один из них, Кайл, постоянно вручал мне кусочек шоколада. И хотя я не раз объясняла, что обо мне заботятся и в этом нет необходимости, иностранец продолжал после каждой сдач крови давать мне молочный шоколад, поскольку черного я терпеть не могла.

Я видела Мойру каждый день, и если сначала она не обращала на меня внимания и даже пыталась грубить, то со временем мы привыкли друг к другу. А еще я нашла в ее лице то, чего так жалела все это время – утешение.

Ее слова всегда были так точны, будто направлялись прямо к сердцу, и через месяц я запросто могла прийти в ее комнату и лечь ей на колени.

«Что случилось с моей любимой подругой?» - спрашивала Мойра, гладя мои волосы. – Расскажи мне, и я смогу помочь».

И я открывала ей свое сердце, ничего не укрывая и не пытаясь прятать. Наши разговоры бывали странными - Мойра оказалась довольно критичной и всегда говорила только правду, хотя иногда могла ее немного скрасить – она рассказывала о жизни в других странах, о семье и очень часто – о брате, которым восхищалась.

- Однажды он чуть не женился, - призналась она однажды. – Да, это было около сорока лет назад, но я уверена, что он и сейчас ее помнит.

- А что случилось? - спрошу как бы между прочим, хотя сердце замрет.

- Предала, - коротко ответит вампирша, тактично не слыша моего стучащего сердца. – Я думаю, со временем она об этом пожалела, но Кристоф так и не простил.

Я убираю остатки завтрака на тележку, стараясь не смотреть ей в глаза.