Мятежница и менталист

— Я же сказал “не знаю”, — внешне терпеливо, но в душе вскипая напомнил Карен. — Может, вас уже завтра здесь не будет.

— Хорошо бы, — тихо вздохнула Карина.

— Теперь решим вопрос с вашим размещением, — обрадовался её визави. — Где вы хотели бы жить, Карина?

— А у меня разве есть выбор?

— Не очень большой, но… Можете в госпитале остаться, о палате я похлопочу. Можете в общежитии обосноваться, места там есть, а на процедуры приходить в госпиталь.

— Я предпочту общежитие. В госпитале много тех, чьи травмы более серьезны, чем мои, — неуверенно, но сделала выбор собеседница. — Только… как я могу быть уверена, что “шутки” местных мужчин не повторятся? Они обещали продолжить наше общение. Или другие окажутся такие же “юморные”… Вы это как-то можете уладить?

— Думаю, вы преувеличиваете степень опасности, Карина. Вам ничего не угрожает. Но, раз уж вам моего слова недостаточно и хочется гарантий…

Его так и подмывало сказать, что, мол, получишь ты свою защиту, если на нашей стороне будешь. Однако подобная откровенность могла привести к обратному эффекту. Пришлось выражаться и действовать иначе:

— Вы уж простите. — Он положил руку на сердце, изобразив максимально искреннюю удручённость. — Я не смогу постоянно лично следить за вашей безопасностью. Но вот у моего помощника… Вы же знакомы уже? Хорошо. Вот у Марка куда больше свободного времени. Так что он станет вашим временным телохранителем.

— Положусь на ваше мнение, — согласилась Карина, бросив заинтересованный взгляд на вытянувшуюся от удивления физиономию Марка. Вот уж он подобной ответственности точно не ждал. И явно не был рад свалившимся на его голову обязанностям. Однако не возмутился, просто насупился и сгорбился ещё сильнее.

— Вот и замечательно! — просиял Карен, поднимаясь со стула, давая понять, что аудиенция завершена. Протянул руку, чтобы помочь собеседнице встать, склонился и невесомым поцелуем коснулся тонких пальчиков. Улыбнулся, когда девушка довольно покраснела, и легонько подтолкнул к двери. — Марк, помоги гостье с жильём. И оборудование верни. Сегодня же забери её вильюрер из хранилища.

Едва дверь за журналисткой закрылась, лучезарная широкая улыбка тут же исчезла. Губы пренебрежительно скривились, нос презрительно сморщился.

— Дура недалёкая, самовлюблённая идеалистка, — процедил Карен, возвращаясь за стол.

Как мало нужно, чтобы её одурачить. Верит, что весь мир должен склониться перед ней. Причём только из-за того, что она нацепила на себя экипировку журналиста. А незаменимых в её профессии нет. Редакция быстро вычеркнет неудачницу-журналистку из числа репортеров. На её место придут другие, на судьбу самой Карины всем наплевать. Для всех будет удобнее версия с гибелью и репортера, и оператора. Не станут искать следы. И уж тем более никто из федералов не сунется в тыл врага спасать какую-то невзрачную, никому не известную девчонку.

Глава 2. На базе

Сидя на откидной кровати в крошечной комнатке общежития, которую мне выделили, я с нетерпением ждала возвращения Марка с моей сумкой. Здесь, несмотря на такое же подземное расположение, был приятный микроклимат — как и в госпитале работали рециркуляторы воздуха. А вот уюта было в разы больше. Изолированное помещение, мягкий матрас с покрывалом, скатерть на столе, шкаф, стул. И соседей не было — уединению никто не мешал, в отличие от больницы.

Однако меня куда сильнее занимали мысли о главаре повстанцев, чем обстановка. Аскетичность последней я воспринимала как неизбежную необходимость. Нужно смириться и потерпеть неудобства, я временно тут поселилась. Это всего лишь перевалочная база, скоро я вернусь к цивилизации. А вот присутствие рядом такого обходительного мужчины, как Карен, не могло меня не радовать.

Интересный оказался собеседник, воспитанный, образованный. Проявил уважение к моей профессии. Не назвал репортажи женской причудой и пустой тратой сил и времени. Не намекал, что я не своим делом занимаюсь. Мол, твоё место у домашнего очага.

Терпимо и заботливо отнесся к моему состоянию. И лечение предложил и тактично не стал заострять внимание на временных проблемах с внешностью. Ни слова об этом не сказал, даже старался не смотреть на лицо, чтобы не смущать.

Технику вернул, значит, доверяет. А ведь мог бы повредничать и не отдать журналистский инструмент, или вообще уничтожить его. Ну да, сигнала тут нет, вильюрер на Землю ничего не транслирует, его функции ограничены. Но это не аргумент в пользу расчетливости мужчины. Можно же сделать записи сейчас и переслать их в редакцию позже, когда вернусь. Однако он не лишил меня возможности заниматься любимым делом.

И проявил себя как благородный защитник. Обещал оградить меня от домогательств, отдельное жилье и телохранителя выделил. Мне даже показалось, что он и сам бы лично охранял, если бы не его занятость. А с моей стороны эгоистично отрывать от работы того, кто несет ответственность за всю базу повстанцев.