Мятежница и менталист

Я виновата. Виновата! Но… Но не я сделала тот роковой выстрел. И на месте Зелины могла оказаться я сама, ведь лезла первой. Перчатки, по сути, мне жизнь спасли, задержав на несколько секунд на склоне. Роковое стечение обстоятельств…

— Тебе повезло, что вершина дюны тебя прикрывала от огня федералов, — продолжила женщина. — Оглушило только и опалило, но хоть не испепелило. Хотя, когда тебя принесли, я думала, уже не жилец. Но ты молодец, сильная. Выкарабкалась.

И вот парадокс — при всём ужасе произошедшего, трагедия гибели напарницы-оператора отошла на второй план. Я начала беспокоиться о более насущных вопросах. Собственном благополучии, условиях нахождения здесь. Заложница я или равноправный гражданин? Такова уж природа человека — думать в первую очередь о живых, о себе…

— Где я? Кто вы?

— В надежном месте. Здесь безопасно. Тебя никто не обидит, не волнуйся.

— Я и не паникую. Представители прессы всегда неприкосновенны. Мы нейтральная сторона конфликта, гаранты беспристрастной фиксации событий. Зачем нам вредить?

Женщина неожиданно хрипло расхохоталась. Мои слова её развеселили.

Правда, я не понимала причин, пока, наконец, она не успокоилась и не объяснила:

— Да причём тут твоя профессия? Я о том, что ты молодая привлекательная девушка, а мужчины у нас… Разные. Есть и нормальные, конечно, но и сволочей хватает. На войне, знаешь, многим крышу сносит. Осуждать бессмысленно. Так что не жди благородства. Но в госпитале с этим строго, мы безобразий не допустим. Не переживай.

Я в таком ракурсе происходящее не оценивала, потому растерялась. Нам все годы обучения в АСМИ вбивали в голову, что журналист на задании это существо без пола и принадлежности к расе. И все должны видеть во мне исключительно инструмент трансляции новостей и оповещения о происходящем в мире. При чём тут какие-то влечения и потребности посторонних мне людей?

Правда, сейчас я профессиональные обязанности выполнять не в состоянии, но мою командировку никто не отменял, у меня даже направление в зону конфликта и аккредитация канала имеются…

Схватилась было за грудь, чтобы в кармашке куртки нащупать пластиковый прямоугольник, но вместо плотной ткани почувствовала тонкую материю. Переодели меня, похоже.

— Одежда твоя пришла в негодность. Резать пришлось, чтобы первую помощь оказать. Её теперь штопать нужно, а возиться с этим некому, да и некогда. Так что, вот оклемаешься и сама займёшься. Или что-то из наших запасов выберешь.

— А… Да, спасибо, — я наконец опомнилась. До меня дошло, в каком лагере вынужденно и незапланированно оказалась.

Впрочем, опять же, для журналиста это не имеет никакого значения. Я должна в равной степени нейтрально относиться ко всем, кто меня окружает. Никакой предвзятости! Ни малейшей субъективности! Ни в ком не видеть ни друзей, ни врагов! Ни в повстанцах, ни в гражданах Федерации. И не имеет значения, чей выстрел отправил меня на больничную койку, а моего оператора в могилу. Так же, как не имеет значения, что эта женщина и персонал госпиталя для меня сделали. Моё спасение это их жест доброй воли, который не обязывает меня отблагодарить их чем-то большим, нежели простое “спасибо”. Никаких обязательств…

— Есть хочешь? — тем временем женщина встала и принялась чем-то стучать и шуршать, видимо переставляя посуду. — Справишься? Или покормить?

Её руки помогли мне приподняться, подтолкнули подушку под спину. На коленях оказалась чашка, а в пальцах ложка.

Осторожно, приноравливаясь к временному отсутствию зрения, я ела тёплую жидкую кашицу, стараясь угадать, из какого злака она приготовлена. Мяса в ней не чувствовалось.

— С едой у нас напряг, — хмыкнула женщина, словно мысли мои прочитала. — Это тебе не Земля. Поставки нерегулярные. Как повезёт. Сама понимаешь, нас снабжают нелегально, и корабли контрабандистов часто сбивают на орбите. Когда уцелеют, тогда хорошо. А выращивать растения на Марсе особенно негде, вернее, есть оранжереи, но они пока под контролем федералов, их захватывать нужно.

— Да, знаю, — вежливо подтвердила я. Мне приходилось видеть репортажи коллег и изучать ситуацию накануне командировки на Марс. Как журналист я обязана быть в курсе событий.

Положение марсианской колонии сейчас действительно сложное. А ведь всего каких-то триста лет назад всё было совсем иначе! Основанная в две тысячи сто шестом году, когда Международная Космическая Ассоциация начала освоение планет Солнечной системы, она быстро развивалась. Из одной, совсем крошечной базы в пятьдесят человек, разрослась до шестидесяти поселений, общей численностью в полмиллиона людей. Здесь уже было всё — промышленность, школы, оранжереи, жилые кварталы, магазины. Разумеется, проблемы тоже были, но с ними колонизаторы при поддержке Земли справлялись. А потом началась война…