Мятежница и менталист

— Когда идея завязана на деньгах, тут уже не до собственных желаний. Реализовать ее без поддержки со стороны нереально. Поначалу я действительно работал на голом энтузиазме, пытаясь организовать протестное движение, мечтал сделать этот мир лучше, правильнее. Потом понял, что без финансовых вливаний нихрена не выйдет. Потом вдруг “пожертвования” получил, меня поддержали, радовался как идиот. А потом… когда по уши в этом дерьме увяз, понял, что нужен спонсорам лишь как прикрытие. Я оказался привлекательной фигурой лидера, а мои база и соратники — ширмой для провокаций. А все потому, что мои убеждения идеалиста удачно совпали с чьими-то прагматичными планами. И мои действия оказались кому-то выгодны. Так что, жив я, пока моя идея полезна и востребована. Не будет выгоды — нас всех пустят в расход. Соскочить нереально. Приходится старательно притворяться, что я в любой момент готов вести мятежников бой.

Карен взлохматил рыжие вихры, поморщился, испытующе взглянул на меня и подмигнул, намекая, что он реалист и подобное использование считает естественным, закономерным итогом. И, усмехнувшись, укорил в срыве стратегических планов:

— А ты пожалела для меня репортаж… Он бы стал шикарным отвлекающим маневром. Спонсор, увидев, что я стараюсь посеять смуту в умах общественности и вношу посильный вклад в наше общее дело, увеличил бы финансирование. Хоть на время перестал бы надоедать с претензиями, давить и требовать иной бурной деятельности. Он ориентирован на реальные результаты. А если перестанет платить, мы все тут сдохнем от голода или излучения… — Он вздохнул и махнул рукой. — Впрочем, если будет, то сдохнем от рук федералов. Все чаще ловлю себя на мысли, что путь тупиковый. Меньшинство не сможет победить большинство. Так что зря ты Кари… — он чуть не назвал меня прежним именем, но спохватился и исправился: — Зря ты Кара в это влезла и так рвешься в наши ряды. Я посчитал тебя бесперспективной для интересов Сопротивления, теперь вижу, что ты достойнее многих. Вот только для чего тебе лишние проблемы? Тебе настолько импонирует идея справедливости?

В свете сказанного, я в идеях и идеалах уже начала сомневаться, но любопытство быстро взяло верх над разумностью. Спонсор? Финансы? Это кто так скрытно все проворачивает?! Кто такой ушлый, что решил действовать через разжигание вражды? И зачем? Хотел кого-то сместить и занять его место? Заработать? Дестабилизировать ситуацию на Марсе? Продвинуть свои идеи в противовес идеологии повстанцев?

Версий было много, вот только на этот раз нарываться и напрямую требовать принять меня в ряды мятежников, чтобы иметь возможность выяснить их тайны, я не стала. Избрала окольный путь, помня, что Карен любит отказывать сходу.

— Ты меня отпустишь?

— Не знаю. Не умею я принимать решения быстро. То есть, умею, но они тогда… — Карен страдальчески поморщился, и я с ним мысленно согласилась — неправильные. — Мне все обдумать нужно. Приходи завтра, и я тебе скажу.

Я не выдержала и по-доброму рассмеялась, настолько комично прозвучало его признание. Злость ушла бесследно, окончательно сменившись жалостью и сочувствием, приправленными изрядной долей любопытства от назревающего разоблачения спонсора. Такой репортаж стопроцентно получится сенсационным!

— Ты думай, я подумаю, — бодро заявила, поднимаясь со стула. — До завтра тогда. Мне куда? В камеру под арест, в прежнюю комнату или погулять можно?

— К себе топай, — разрешил Карен. — Можешь погулять с Марком. За пределы базы ни ногой.

Меня это дозволение более чем устроило. И передышку получила для раздумий, и мнение Карена о себе изменила, и сама на лидера мятежников по-другому посмотрела, и Марка снова получила в свое пользование. Последнее, самое полезное сейчас — идею освоить стрельбу я так и не оставила.

Если Мрачник и был против подобной перспективы, мечтая избавиться от меня, то я об этом намерении не узнала. Даже не в состоянии была понять, какие инструкции выдал Карен — пришлось в коридоре ждать моего телохранителя и тренера в одном лице, который пошел на ковер к начальству.

После аудиенции мужчина вел себя так же как и раньше — молчаливо, нелюдимо, неприветливо. Его отношение ко мне не изменилось ни на йоту, будто я и не сбегала никуда. Он лишь поинтересовался:

— Жрать хочешь?

Я не обиделась на грубость, естественно сказала “да”. В пескоходе свои припасы съесть не успела — ужин оказался сытным, а спать хотелось куда больше.

На этот раз мне достался практически готовый набор, который не нужно было разогревать. Только даже его получив, я Марка от себя не отпустила и спросила — в силе ли его обещание продолжать мое обучение.

— Тебе не надоело? — обреченно буркнул Мрачник. — Не наигралась? Не поняла, что это неженское дело?

Раскрывать ему все карты сейчас было бы неправильным. Пришлось принимать обеспокоенный вид и трагичным голосом сообщать:

— Боюсь, что все серьезно. Это не игра.