Мятежница и менталист

— Сложно было в такой ситуации понять “правильно”, — запальчиво начала я и осеклась, когда почувствовала, как на плечо легла горячая ладонь. Дернулась и невольно пискнула, потому что рука тут же притянула меня к мужчине, вынуждая развернуться. Однако высказывать претензии я не прекратила: — Ну ты и махинатор! Мало я тебя подушкой огрела.

— Профессия накладывает свой отпечаток. Обязан я все просчитывать. Ты вон тоже о своих журналистских замашках не забываешь. Вчера не знал, что тебе и ответить на критику о досуге.

Объятия стали теснее. Чтобы сохранить хоть какую-то видимость дистанции, пришлось упереться ладонями в голую грудь мужчины, в намерения которого явно входило добиться моего поражения нечестными приемами.

— Ну и что тебя во мне отпугивает? — к тяжелой артиллерии в виде обалденного тела, прибавилась легкая, но не менее опасная — мягкие ласкающие интонации. — Понимаю, столкнувшись со мной в рабочей обстановке, ты сочла Менталиста чужим и наглым. Не хотела, чтобы тебя использовали, не желала предавать свои чувства. А теперь-то что? Ты уж прости за прямоту, но, если судить по твоему вчерашнему напору, то еще неизвестно, кто кого использовал.

Я невольно зашипела, зажмурилась — таких противоречивых ощущений у меня еще никогда в жизни не было! И выдохнула с огромным облегчением, когда Марк проявил понимание и прижал мою голову к себе, позволяя спрятаться у него на груди. Погладил по волосам, коснулся губами виска…

— Знаешь же, что я тебя люблю, — жарко прошептал. — А внешность… Ну что мне постоянно в этом специфическом облике ходить, чтобы ты на меня смотрела так, как раньше? Это ведь бессмысленно. И ты же говорила, что внешность тебе безразлична. Ты меня обманывала? Сама же своим словам противоречишь. Или ты просто пожалела калеку?

Я так обидному и несправедливому предположению возмутилась, что про стыд напрочь забыла. Отпрянула и в негодовании уставилась в смеющиеся глаза:

— Вот умеешь же ты вывернуть!

Гнев мой испарился мгновенно, едва Марк моим порывом воспользовался. Он мешкать не стал — поцеловал, сминая последние остатки строптивости. Доказывая, что он не намерен отступать. Отпустил лишь когда почувствовал, что и мне не очень-то хочется от него сбегать.

— Ну а теперь замуж выйдешь?

— Выйду, — вздохнула я. А что мне оставалось? Сама же этого добивалась. И теперь глупо отступать! Разве не я хотела стать женой Марка и поскорее? Так мое желание и исполнилось. Ну а то, что чудовище превратилось в принца… Так тут мне надо радоваться, а не огорчаться, — могло ведь получиться все с точностью до наоборот!

Прижимаясь щекой к упругому торсу, я прислушивалась к ритмичному стуку сердца и… бурчанию.

Вот только это вовсе не Марк ворчал, а его желудок.

— Проголодался? — сообразила я и заботливо предложила: — Я сейчас пойду приготовлю.

— Не стоит, — улыбнулся Марк.

— Ты меня вообще списал со счетов? — хоть и понимала я свою бездарность в кулинарии, а все равно как-то обидно было слышать это от него.

— Извини, я неправильно выразился, — тряхнул головой опекун. То есть жених. — Я хотел сказать, что помолвку стоит отпраздновать в другом месте, в торжественной обстановке. А что касается твоей готовки… Я вижу, ты стараешься, и понимаю, что не специально портишь. Просто… Не твое это. Есть разные типы женщин — есть прирожденные домохозяйки, а есть те, о ком заботиться должен мужчина. И мне как раз несложно это делать, мне приятна твоя беспомощность и осознание, что я могу помочь и порадовать тебя. Меня все устраивает.

А уж мне как приятно… Я настолько счастливой себя еще никогда не чувствовала! Родители постоянно вздыхали, что я плохая хозяйка и потому замуж не выйду. Неожиданно было слышать, как Марк и не думает меня упрекать на этот счет. И вправду, зачем все усложнять, если есть специальные заведения? И на дом заказать можно, и в свет выйти когда захочется, да и сам Марк, похоже, готовить любит.

Готовясь к походу в ресторан я нервничала — все же я теперь в ином статусе. Хотела самостоятельно навести красоту, но Марк на скорую руку приготовил нам легкий завтрак и отправил меня в салон к профессионалам, чтобы отдохнула и расслабилась.

Наше празднование помолвки можно было назвать поздним обедом. Или ранним ужином. И пришли мы в уже знакомый мне ресторан-кафе — видимо в Марсотиже не было более статусных заведений. Только в прошлый раз мы сидели в общем зале, а сейчас нам предоставили уединенный уголок.

И пусть внешне рядом со мной сидел Менталист, внутри он был Марком. Я это чувствовала! Иногда даже намеренно закрывала глаза, чтобы меньше видеть все еще чужое лицо и больше слышать таких родных интонаций! Ну и привыкала потихоньку к тому, что они теперь единое целое.

Осознала я и то, что Марк намеренно вводил меня в заблуждение относительно отсутствия тем для разговоров и сходных интересов, оставляя это преимущество в пользу Менталиста. И, по-сути, выходило, что у нас с ним невероятно много общего!