Мятежное пламя

— Я поняла, мама, — спокойным тоном сказала Авелла. — Я выхожу замуж послезавтра утром. Кого ты хочешь, чтобы я выбрала?

— Выбор за тобой. Любой мужчина твоего клана. Нас устроит любой вариант. Они оба могут принимать тяжёлые решения и нести за них ответственность.

— Даёшь слово?

— Даю слово.

— Я хочу, чтобы ты поклялась, что вы все примете мой выбор и отстанете от меня. Принеси Огненную клятву.

— Клянусь, — сказала Акади. — Клянусь Огнём, что, кем бы ни был твой муж, мы примем его как главу клана и будем вести дела с ним, как с равным.

Вспышка пламени подтвердила клятву.

— Так кого же ты выбираешь? Асзара? Лореотиса?

— Зована, — улыбнулась Авелла и толкнула дверь. — Пока.

— Что? Что?! — закричала мама, мгновенно оказавшись рядом с ней. — Ты что, шутишь? Он твой брат!

— Мне ведь не обязательно рожать от него детей. Хотя, может, мне и захочется…

— Авелла! Ты с ума сошла? Он тебя ненавидит! Он всю жизнь тебя ненавидел!

Заглянув матери в глаза, Авелла улыбнулась:

— Ничего-то ты про нас не знаешь, глупая. Он никогда меня не ненавидел. Он ненавидел только себя, тебя и папу. Я ухожу. Свадьба послезавтра. И помни свою клятву.

* * *

Лореотис всё так же сидел у лечебницы и курил.

— Что, погасить трубку? — спросил он, завидев Авеллу.

— Нет, принеси гортензии.

— Чего? — изумился рыцарь.

— Цветы такие. Гортензии, белые. Росли в саду возле дворца Искара, может, ещё остались.

Лореотис несколько раз моргнул, глядя на юную главу своего клана.

— Что, сейчас?

— Нет, послезавтра. На мою свадьбу.

— О… Так ты выходишь замуж?

— Приходится, — развела руками Авелла.

— И кто этот счастливчик?

Он, кажется, боялся. И Авелла его понимала. Обзавестись столь бесполезной женой для Лореотиса — смерти подобно. Несколько секунд помучив его, Авелла сказала:

— Зован.

Хорошенько подумав, Лореотис негромко рассмеялся:

— Ну, лихо… Что ж, это, наверное, наименьшее зло.

— Ага. Наверное.

— Гортензии?

— Гортензии. Белые!

— Посмотрю, что можно сделать, — пообещал Лореотис и от души затянулся.

— Ты был там? Как они? — спросила Авелла, кивнув на дверь.

— Только что оттуда. Как по мне — прекрасно. Но ты, конечно, сходи.

* * *

Роды обеих девушек закончились ещё засветло. С тех пор там перебывали все, а теперь было пусто и тихо. Авелла посидела пять минут в палате Тавреси, посмотрела на их с Ямосом крепенького мальчишку. Но там она чувствовала себя лишней: Ямос, Тавреси и их пока безымянный малыш были семьёй, и вокруг них будто невидимый круг очертили.

Попрощавшись, Авелла прошла в соседнюю палату, где в одиночестве лежала Боргента, баюкая на руках малыша. Авелле она улыбнулась от всей души. Скрепя сердце, Авелла подошла ближе, взяла ребёнка на руки. Боргента без колебаний ей это позволила, а Тавреси — так и не решилась.

— Девочка? — шепнула Авелла, глядя в крохотное лицо спящего младенца.

— Да, — прошептала в ответ Боргента.

— Красавица…

Подержав с минуту свою не то дочь, не то… Стихии знают, кого, Авелла вернула её матери.

— А из твоего рода никто не придёт на ночь? — спросила она.

Боргента погрустнела.

— Нет… Они не желают со мной знаться.

— Так они что, вообще не заходили?

Боргента покачала головой.

— И ты тут всё время совсем одна?!

— Ну, почему… Днём тут чуть ли не все кланы перебывали. Всем было интересно поглядеть на Огненнорождённую.

— Ужас. Кто это выдумал?

— Не знаю. Слышала от разных…

Авелла молча вышла, в соседней палате подняла взглядом пустую кровать и перенесла её в палату Боргенты, поставила рядом.

— Я останусь здесь, — заявила она.

— Да… Не надо, что ты. Тебе вовсе не обязательно…

Но Авелла уже легла, сбросила туфли и подтянула колени к груди. В такой позе ей было комфортнее всего засыпать, особенно когда вокруг творилось не пойми что, и хотелось куда-нибудь спрятаться.

— Если что-то понадобится — просто разбуди меня, — прошептала она.

— Спасибо, — откликнулась через несколько секунд Боргента.

Авелла очень хорошо умела слышать то, что доносил до неё воздух. И в голосе Боргенты она услышала самую настоящую благодарность. Никто не должен быть один, особенно когда мир разваливается на части.

— А я послезавтра замуж выхожу, — шепнула Авелла, уже в полусне.

— Ого… Я… Мне нужно поздравить тебя?

— Нет, не нужно. Это не тот брак, с которым нужно поздравлять.

— Тогда — удачи. Желаю тебе выстоять.

— Вот! — Авелла улыбнулась. — Ты понимаешь. Главное — выстоять. Я чувствую, не так уж долго осталось. Что-то… изменится.

И, сказав последнее слово, она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 8

— Ди-и-има! — донеслось из ванной.

Я как раз стоял в обесточенной кухне и смотрел в холодильник, пытаясь спрогнозировать дальнейшие действия. Мама сварила на обед суп, но микроволновки я лишился. Что теперь? Правильно, бутерброды и кукурузные хлопья! Но мне за это потом выговорят, а маму лучше не бесить, её, вон, и так завтра в школу вызывают. Что остаётся? Остаётся газ — ты всегда думаешь о нас.