Мятежное сердце

Чья-то ладонь зажала ей рот, однако девушка скользнула вниз, развернулась и приставила нож к шее нападавшего.

— Очень хорошо, дорогая, — послышался низкий протяжный голос.

Она раздраженно вздохнула: у него отвратительная привычка вот так подкрадываться к ней.

— Ты не видел здесь моего сердца? — Она кольнула мужчину в подбородок. — Кажется, я его потеряла, старик.

— Кого ты называешь стариком? — усмехнулся он, ткнув дулом пистолета ей в бок.

— Того, у кого седые волосы. — Микаэла прижала колено к его незащищенному паху.

— Где твой пистолет, девочка? — Вопрос прозвучал резко, в нем сквозила тревога человека, который видел слишком много и хотел, чтобы все это быстрее закончилось.

— Тоже потеряла.

— У меня есть другой, возьми.

Она покачала головой. Предводителю мятежников оружие нужнее.

— Пойдем. У тебя голодный вид.

— А какой вид у голодного человека?

— Наверное, бледный.

— Вопрос чисто риторический, сэр.

— Знаю.

Хотя ему было почти шестьдесят, но плечи у него остались широкими и сильными, осанка прямой, а он сам, черт возьми, потрясающе красивым. «Видимо, немало он разбил сердец в молодости», — подумала Микаэла. Она ждала, пока он разгреб сено, нащупал железное кольцо люка и рывком поднял крышку, после чего нырнул в зияющую темноту. Когда девушка спрыгнула на грязный пол, он тут же закрыл люк.

Микаэла оглядела знакомую обстановку: койка, слишком короткая для его роста, стол, два стула.

— Нужно что-то делать, нельзя жить в таких условиях, Николас.

— Бывало и похуже, — улыбнулся он, хотя в голосе сквозила горечь.

— Ты прячешься здесь в том случае, когда власти подбираются слишком близко. За тобой следят?

Николас сел, положив руки на стол, а Микаэла устроилась напротив.

— Нет. Правда, нельзя быть уверенным до конца. Как тебе удалось сбежать?

Он знал, что днем она могла отговориться работой в бесплатной столовой, но для такого позднего часа эта отговорка не годилась.

— Я подмешала в бренди настойку опия.

— Господи Иисусе, женщина!

— Не ворчи, Ник, я знаю, что делаю. Никакого вреда она не причинит, только вызовет глубокий сон. У меня есть особенность создавать больше шума, чем мне того хотелось бы. — Она помолчала и добавила: — Я думала, ты усердно практикуешься, чтобы избавиться от акцента.

Он был родом из Каролины, и это сквозило в его тягучей речи.

— Ага.

— Я имела в виду не кокни.

— Скажи спасибо и за это, — пожал плечами Ник, а она тем временем поставила на стол холщовый мешок.

— Агнесс сегодня пекла, и я стащила. — Микаэла выложила мясные пироги, хлеб и пирог с корицей.

— Жена покорила мое сердце такими же сладостями.

Ник даже помолодел, осторожно, как драгоценность, разворачивая сладкий пирог.

Он попробовал засахаренные фрукты, и по мелькнувшей в его глазах тоске девушка поняла, как он скучает по семье. Но слава Богу, его семья благополучно живет в Америке, хотя там не знают, жив он или мертв.

— Спасибо, Микаэла.

Она подтолкнула к нему мясной пирог.

— Сначала поешь, дед.

Николас принялся за еду, и видя его безупречные манеры, девушка вспомнила разговоры гостей на балу, считавших колонистов неотесанными варварами. Она не находила оснований для подобных обвинений, наоборот, стойкостью и достоинством они превосходят любого англичанина. После каждой встречи с Николасом она все больше им восхищалась. Его жестоко преследовали английские власти, его посадили в тюрьму, затем отдали во флот, на его спине остались рубцы, отражавшие мнение о нем капитана. Он двадцать лет боролся за освобождение колонии из-под английского владычества. И насколько было известно Микаэле, никакие меры правительства не могли заставить мятежников свернуть с избранного пути.

Такая стойкость достойна восхищения, и самое меньшее, что она могла сделать, чтобы помочь «Сынам свободы», это предложить им свои услуги в разведке. Ей тоже нужна частичка этой свободы. И для того, чтобы отбросить строгие нормы английского общества, и как надежда на новую жизнь. Она видела жестокость своих соотечественников в Марокко, Африке, Индии, видела тиранию и проклятое стремление завоевать каждый уголок земного шара. С собственным народом власти обращались как с прокаженными, если у них не было денег, чтобы помочь себе, или способов добыть их. Микаэла и сама мало чем отличалась от уличных мальчишек. У нее есть кров и пища, но без семьи и без гроша в кармане она такая же пленница, как узники Ньюгейта.

Лорд Джермен хочет весь мир сделать английским.

Дерьмо.

К тому же работа на американских повстанцев была для нее личной местью человеку, который ее обесчестил. На этот раз победа будет за ней. Она с радостью умрет ради ее достижения. И убьет, чтобы сохранить ее.

— А вино там есть, девочка?

Микаэла с улыбкой вытащила из мешка бутылку и оглянулась в поисках кружек. Увы.

— Значит, выпьем как викинги, — сказала она, поднося бутылку к губам.

— Ты бы подружилась с моими дочерьми, — заявил Николас. В голосе его звучала любовь.

— Я польщена. — Микаэла передала ему бутылку.