Мятежные ангелы

Это не был спокойный, освежающий сон. Мне снилась трава, почерневшая, как от пожара. Я очутился в каком-то месте среди голых камней и пепла. Одинокое дерево вырисовывалось на фоне кроваво-красной луны. А далеко внизу огромная армия сверхъестественных существ отчаянно шумела, готовясь к сражению. Но сквозь гвалт я слышал голос моего брата Амара, отчаянно кричавшего: «Не предавай меня, брат! Не доверяй…» Но тут сон изменился. Появилась она и склонилась надо мной, и ее красно-золотые локоны сияли, как нимб, на фоне яркого неба.

— Твоя судьба связана с моей, — прошептала она.

И наклонилась ближе; ее губы коснулись моих. Я ощутил их нежное тепло… и сразу проснулся.

Никого и ничего рядом не было, только слабо светились угли догоравшего костра да шуршали в траве мелкие ночные зверьки, занятые своими делами.

Когда я добрался до Лондона, я был едва жив от голода и не знал, куда направиться. Ракшана не дали указаний, где их искать; они вообще не считали это нужным. Они всегда сами находили меня. Я, пошатываясь, брел сквозь толпу в Ковент-Гарден, и вдруг почуял запах пирогов с угрем, горячих, соленых, и едва не сошел с ума. Я готов был рискнуть и украсть один, когда вдруг заметил его. Мужчина стоял у стены и курил сигару. Он ничем не выделялся из толпы: среднего роста и телосложения, в темном костюме и шляпе, с аккуратно свернутой утренней газетой под мышкой… Он носил ухоженные усы, а на его щеке виднелся шрам. Я решил подождать, пока он отвернется, чтобы незаметно схватить пирог. А пока сделал вид, что заинтересовался парочкой уличных фокусников. Один жонглировал ножами, а второй старался привлечь зрителей. Я знал, что есть еще и третий, который скользит в толпе, освобождая людей от бумажников. Я снова посмотрел на то место у стены, где стоял мужчина, — но он исчез.

Пора поискать удачи. Держа руки под плащом, я приблизился к горе исходящих горячим паром пирогов. Я протянул руку — но тут рядом со мной откуда-то взялся тот мужчина с сигарой.

— Восточную звезду найти нелегко, — произнес он тихим, но веселым голосом.

И только тогда я заметил значок у него на лацкане — маленький меч, увенчанный черепом. Символ Ракшана.

Я дал ему ответ, которого он ожидал:

— Но она ярко светит тем, кто ищет ее.

Тогда он хлопнул левой ладонью по сжатой в кулак правой руке, как это всегда делали братья Ракшана.

— Добро пожаловать, ученик, мы ждали тебя.

Он наклонился и шепнул мне на ухо:

— Ты должен о многом рассказать.

Что произошло дальше, я не могу объяснить в точности. Последним, что я помню, была продавщица пирогов, прятавшая в карман монеты. А мой затылок внезапно пронзила боль — и мир погрузился во тьму.

Когда очнулся, я обнаружил, что нахожусь в сырой и темной комнате; я заморгал, потому что вокруг внезапно вспыхнуло множество высоких свечей. Мужчина с сигарой исчез. Голова у меня болела черт знает как, и теперь, когда я пришел в себя, мой страх еще сильнее заострился о точильный камень неведомого…

Где я? Кем был тот человек? Если он из братьев Ракшана, зачем ему бить меня дубинкой по голове? Я таращил глаза, прислушиваясь, надеясь уловить какие-нибудь звуки, голоса, что угодно, лишь бы понять, куда я попал.

— Картик, брат Амара, принятый в братство Ракшана…

Голос, низкий и сильный, звучал откуда-то сверху. Но я ничего не мог рассмотреть, кроме свечей — за ними была непроглядная тьма.

— Картик! — повторил голос, ожидая ответа.

— Да… — прохрипел я.

— Начнем же суд.

Понемногу проявились очертания комнаты. Футах в двенадцати над полом, или даже выше, располагались перила, бежавшие по всему периметру круглого помещения. За перилами я едва мог различить зловещий темный пурпур одежд высших руководителей Ракшана. Это были не те братья, что обучали меня, — это были могущественные персоны, всегда пребывавшие в тени и управлявшие оттуда обществом. Для того чтобы предстать перед трибуналом, я должен был совершить или нечто очень хорошее, или нечто слишком плохое.

— Мы встревожены тем, как ты выполнял задание, — продолжил голос. — Предполагалось, что ты следишь за девушкой.

Значит, нечто слишком плохое. Меня вновь охватил ужас. Это был не страх перед уличными хулиганами, способными поколотить и ограбить, но страх, что я разочаровал моих благодетелей, моих братьев и что я должен испытать на себе их правосудие, вошедшее в легенды.

Я тяжело сглотнул.

— Да, брат, я следил за ней, но…

Голос зазвучал резче:

— Предполагалось, что ты будешь следить за ней и докладывать обо всем нам. И только. Неужели эта задача оказалась чересчур трудной для тебя, ученик?

От страха я был не в силах вымолвить ни слова.

— Почему ты не сообщил нам обо всем в тот самый момент, когда она вошла в сферы?

— Я… я думал, что держу все в руках.

— И так оно и было?

— Нет.

Мой ответ повис в воздухе, как густой дым множества свечей.

— Нет, ты не владел ситуацией. И теперь сферы взломаны. Случилось немыслимое.