Мятежные сердца

Мои мысли захвачены в нежные пальчики Даниель. Чего мне стоило удержаться, чтобы не заняться с ней любовью в её комнате. Один Бог знает, как мне было тяжело. Видеть её стоящую передо мной полностью обнажённой, такой тихой и спокойной. В момент, когда я рассматривал её белье и сочинял на ходу, как будет выглядеть наше свидание, к такому не был готов. Руки сами тянулись раскрыть то, что не видел никто до меня, не прикасался. Я хотел всего и сразу.

Ослабляю галстук на своей шее, он словно удавка душит меня. Расстёгиваю пару пуговиц на рубашке, я включаю монитор на моем компьютере. Почта сыпется, но я никак не могу сосредоточиться на работе. Как будто меня изменили с того момента, как я её встретил. Забил на все происходящее. Её губы так сладко прилипли ко мне, я готов воспроизводить ту картину с обнажением снова и снова, для того чтобы извести себя. Для неё это было не просто раздеванием, все намного глубже. Я видел в её глазах осознание того, что она делает это для меня, это был высший знак её доверия. Стеснение ушло на второй план, убийственно медленно её рука, словно лаская, прошлась по груди, и я готов был кончить просто от этого наблюдения за ней.

В машине я был взбешён, разбит от гнева. Я мог сделать все что угодно, но уединение с ней, такой открытой передо мной, совсем иной случай. Я боялся дотронуться до неё только потому, что она могла исчезнуть из вида, раствориться. Может это манипуляции моего сознания? А я давно лежу в дурке, в соседней палате с моей бабкой и матерью? И все что происходило вчера – игра разума?

Открываю мобильный и набираю сообщение Даниель. Я хочу услышать её голос, увидеть пару строк для того, чтобы перестать сомневаться.

– Мистер Хейс, – мгновенно выпрямляюсь на своём кресле. – Эленор ждёт вас в своём кабинете. Немедленно.

Поднимаюсь с кресла, застёгиваю пуговицы на рубашке и затягиваю удавку. Мать Даниель только на первый взгляд хрупкая блондинка с идеальной причёской. Характер этой женщины, как и действия непредсказуемы. Мы с ней особо не сталкивались, но я знаю, что говорят о ней другие. Делать выводы только по трёпу окружающих не в моем стиле. Более того мне откровенно плевать, я не с мамой Даниель собираюсь жить. Все будет зависеть от птички. Как она того пожелает.

Подхожу к двери кабинета, после лёгкого стука, оповещающего о моём визите, открываю дверь и захожу внутрь. Женщина низко склонилась над бумагами, кажется, она пытается вытащить скрепку.

– Черте что, сколько раз повторять, не скреплять страницы до того, как я проверю, – она выныривает из горы бумаг, сложенных стопками на её столе. – Мистер Хейс, рада вас приветствовать.

Её выражение лица меняется, взгляд становится холодным, я знаю, что именно она видит перед собой. Жалкое существо, не человека. В этот раз она уже не улыбается мне, отстранённость и даже брезгливость, то, как она кривит свои губы. Уверен, она видела нас вчера после того, как я привёз Даниель домой. Мы ещё долго сидели в машине и целовались. Ну, хорошо, послушаем, что она хочет мне высказать.

– Мистер, – она выставляет свою челюсть вперёд, будто ей неприятно произносить мою фамилию. – Вы очень многое пропустили за это время. Ваша работа оставляет желать лучшего.

Отворачиваю голову к окну, закусываю губы и прищуриваюсь. Я это чувствую, сейчас она будет бить по больному. Кривлюсь, когда слышу её свистящее змеиное дыхание.

– Вы должны понимать, что никто не станет работать с уголовником, – отчеканивает каждое слово.

– Не понимаю, о чём вы говорите, – я упрямо стою на своём, её уничтожающий взгляд прожигает меня.

– Перестань корчить комедию. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Ты был практически единственным подозреваемым в смерти девушки. Твоя мать мошенница. Когда я подобрала тебя… – она замолкает, будто сказала не совсем унизительное слово, вернее, не достаточно унизительное для меня. – Если бы не письма из университета, самое большее на что ты мог бы рассчитывать – это развозить товар матери.

Я резко оборачиваюсь, что она только что сказала?

– Я очень бережно отношусь к своему окружению, у каждого из нас есть своё прошлое. В данный момент я не собираюсь приплетать это к и без того шаткой ситуации. Есть такая штука как камеры наблюдения, о которых ты, видимо, напрочь забыл, – она постукивает ручкой по столу. – В общем, не суть. Это лично для моего пользования, ни для кого другого. Можно, конечно, посадить тебя, тем более последнее время преступность в нашем городе просто пульсирует как гнойник. Райдер…

Надо же быть таким дебилом и думать о том, что все будет шоколадно? Как одна единственная сука обезопасила себя так, что теперь я в полной жопе.