Мятежные сердца

Медсестра открывает дверь, шаркающей походкой я иду следом. Потираю свои уже зажившие ребра, торчащие под моей тонкой кожей. Слабость почти покинула моё тело. Ещё бы отпустить чувство вины… Может именно это испытывает теперь Энж?

Прохожу в кабинет психолога, это женщина с ярко рыжими волосами, тщательно собранными на затылке. Возраст определить невозможно, она ухожена и приятна на вид. Пока я плевался первое время в её сторону, огрызался и готов был удушить, она стоически воспринимала меня и даже глазом не моргнула на мои действия.

– Здравствуй, Хоук. Как твои дела сегодня? – она мило улыбается мне, а я сажусь на кушетку. Упираюсь локтями в колени и наблюдаю за тем, как она привычно открывает свой блокнот.

– Мне кажется, я сломлен. Ощущение пустоты, которую нечем наполнить, – отвечаю я. – Так и должно быть? Чувство того, что я дерьмо, испарилось, теперь я чёртов мученик.

Она улыбается на мои ругательства, смахивает со лба невидимую прядь и прижимает ладонь к лицу.

– Тебе хочется найти себе друга? Потому что вспомнить, как это быть любимым и отпустить обиды, нормально. Ты очень многое прошёл за этот период. Сила твоего тела и духа говорит лично мне, что ты не сломлен. Скорее, ты идёшь к своему излечению, – говорит она. – Интересно, что ты мне сегодня скажешь о том сюрпризе, который я приготовила для тебя? Помнишь, мы с тобой говорили об этапах?

Устало потираю лицо ладонями, словно я в эпицентре урагана, который снёс на своём пути все, оставив меня посреди руин. Какой подарок может она для меня приготовить?

– Девушка, которая сопровождала тебя в первый раз, что ты испытываешь по отношению к ней сейчас? – внимательный взгляд ловит моё нервное прикосновение к шее. – Энжел.

Убираю отросшие волосы назад, языком смачиваю высохшие губы. Доктор протягивает мне подготовленную бутылку с водой. В несколько глотков осушаю её и ставлю рядом.

– Я плохо поступал с ней, – закручиваю и раскручиваю крышку на бутылке, сопровождаю все это скрипом зубов. – Что я чувствую? Растерянность. Моя жизнь уже не та, что была. Энжи как красное пятно в этой очереди слившихся воедино лиц. Она и отец.

Она приподнимает брови удивлённо и пишет. Звук шариковой ручки, соприкасающейся с бумагой, моё постукивание пальцем об бутылку нарушают мирное течение времени.

– Она нравится тебе? – её вопрос заставляет меня остановиться.

Нравится ли она мне? Я не знаю. Она помогла мне, по причине известной только ей. Почему-то она всегда присутствовала в моей жизни, находилась рядом, мелькала в определенные моменты.

– Хоук, как ты повлиял на то, что произошло между вами. Откуда чувство вины? – доктор нарушает мои мысли. – Ты можешь лечь, если тебе станет от этого легче.

Закидываю ноги на кушетку и удобно устраиваюсь, мои глаза закрыты. Я буду предельно честным для самого себя. Для неё…

– Я знал, что она любила меня. И я любил её. Но всегда на пути встречались другие. Я видел, как она сходилась и расходилась с ними. Будто красной тряпкой трясла передо мной. День, когда мы вместе попробовали героин, – тяжело сглатываю, – я предложил сделать это. Она делала это для меня. Для того чтобы я обратил внимание. Потом все закрутилось, наши отношения – вихрь ощущений. Мы нюхали и занимались сексом. Казалось, все так как и надо. Я послал все предрассудки и погрузился в нас. Идея быть с ней…

Сжимаю руки в кулаки, мои ноздри расширяются, дыхание становиться глубже и злее.

– Мы сильно поругались, Энжи швыряла в меня вещи. Затем она вышла в гостиную, схватила первого попавшегося парня и потащила в комнату. Я видел, как она трахала его. И тогда мне стало невыносимо больно. Рейчел крутилась под ногами, я просто… – открываю глаза, и смотрю в белоснежный потолок. – Мы расстались, но я помню тот день. Моя ненависть к Энж убивала меня. Я знал, что она перебрала. Но оставил её одну в комнате. Умирать… Рейчел пошла за мной, и я трахал её за стеной, пока моя… Энж умирала.

Тяжело выдыхаю и чувствую прикосновение к своей руке. Нежная рука сжимает мою ладонь. Я чувствую свою вину за все произошедшее, ведь я стал тем, кто подсадил всех на наркотики. Это моя вина. Я хочу быть нормальным, хотя бы в какой-то степени. Но, кажется, это невозможно.