Мятежные сердца

Анжела резко замолчала. Эмили опустила свои бархатные карие глаза и закусила дрожащую нижнюю губу. Прерывающимся голосом она произнесла:

– Не думаю, чтобы мне очень хотелось поехать в эту Луизиану, мисс Анжела. Говорят, там полно враждебных дикарей и ящериц, способных проглотить целую деревню.

– Опять новости от «Тайме», Эмили? – хозяйка почувствовала себя виноватой за отчаяние горничной и потому успокаивающе похлопала ее по плечу. – Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Разве я не заботилась о нашей безопасности?

– Удирать с занятий мисс Хатсел и гулять в Гайд-парке – это одно, мисс Анжела. – Эмили глубоко вздохнула. – Но Луизиана очень далеко от Лондона и еще дальше от любящего отца.

– Да, это верно. Но я отлично могу справиться и сама. – Анжела еще раз ласково похлопала служанку по плечу, затем повернулась к перилам и вгляделась в бесконечную водную гладь. Приближались сумерки. Берега Англии давно уже скрылись за горизонтом, и девушка ощутила нараставшее возбуждение, радостное ожидание наполняло ее грудь. Ее ждала новая страна, новая жизнь вместе с любимым Филиппом. Что он скажет, когда его возлюбленная приедет, чтобы присоединиться к нему? Мужчина будет на небесах от счастья, в этом Анжела была совершенно уверена. Конечно, она совершила очень смелый и рискованный поступок, но радость Филиппа стоит того.

Девушка погрузилась в сладостные мечты, однако отчаяние горничной вернуло ее к реальности. Неспособность Эмили уверовать в счастливое будущее заставила Анжелу вздохнуть, и она повернулась к несчастной:

– Эмили, даже папа всегда говорит о моей находчивости и сообразительности. Прошу тебя не расстраиваться. Я уже написала Филиппу о нашем скором прибытии, поэтому он ждет нас. Когда я присоединюсь к нему, папе придется смириться и сдаться.

Но горничную убедить оказалось не так-то просто.

Анжела покачала головой:

– Во всяком случае, когда мы с ним поженимся, ты сможешь вернуться в Лондон, если тебе так хочется.

– Вы уверены, что ваш Филипп в Луизиане?

– Совершенно, – мисс Линделл невольно опустила руку в дамскую сумочку и нащупала сложенный лист бумаги – последнее письмо возлюбленного. – Он поехал к родственникам в Новый Орлеан после решительного отказа папы поженить нас. Бедняга был очень расстроен.

– Еще бы… – пробормотала Эмили. Анжела нахмурилась:

– Тебе он никогда не нравился. Горничная покачала головой:

– Да, мисс Анжела, не могу сказать обратное. Вы же знаете, мне никогда не нравились иностранцы.

– Вот что значит родиться и получить воспитание в Йоркшире. Тебе следует расширить свой кругозор.

– Луизиана слишком велика для моего желания расширить кругозор, – произнесла Эмили таким тихим и жалобным голосом, что ее хозяйка вновь почувствовала угрызения совести.

– Ну, не будь такой мрачной, все образуется. Давай реально смотреть на вещи и не станем уделять мрачным мыслям много внимания. – Она помолчала немного, затем продолжила:

– У меня в чемодане есть медовые финики. Я знаю, что ты их любишь. Принести?

Даже обещание лакомства не изменило мрачного выражения круглого лица горничной, однако на предложение хозяйки принести коробочку Эмили согласно кивнула:

– Как хотите, мисс Анжела, хотя это мало поможет.

К чувству вины прибавилось раздражение, однако мисс Линделл подавила его. Она отошла от перил и направилась к лестнице, ведущей вниз. За эти годы Эмили из обычной служанки превратилась в настоящего, преданного друга. Но бывали времена, когда ее скромность и покорность судьбе были настоящим испытанием. Если бы стало возможным отправиться в путешествие без нее, Анжела бы так и поступила, однако она не осмелилась нарушить их общий договор, того что девушка уже сделала, было вполне достаточно. Кроме того, они могут скоро вернуться в Лондон.

Конечно, Анжела Линделл еще ни разу так не рисковала, как сейчас. Об этом девушка размышляла по дороге вниз, к пассажирским каютам. И где-то в глубине сознания Анжела чувствовала, что все тревоги Эмили могут стать реальностью, но она ничем не рискует, ничего не выигрывает, так что ее поступок вполне оправдан.

Мисс Линделл ощутила укол в сердце, вспомнив спокойное выражение лица Филиппа, когда дома, в Мейфейр, отец отказал ему, и это спокойствие заставило ее вздрогнуть. Бедный Филипп. Он выглядел таким отчаявшимся, будто от такого предательства у него разбилось сердце. Никакие увещевания и просьбы дочери не переубедили отца, твердо стоявшего на том, что дю Плесси никогда не станет его зятем.

Но ведь она всегда видела в нем мягкую, нежную натуру. Ей все время казалось, что отец более проницателен в своих суждениях, и то, что он отказался пересмотреть свои поспешные выводы, было довольно болезненно.

После той сцены в гостиной папа объявил о своем решении принять предложение барона Ван Гозден-Лиара. Это спутало все ее планы и подтолкнуло к мысли выйти замуж за Филиппа без согласия родителей. Вот это можно считать настоящей катастрофой.