Мятежный дом

Через волнорез он все-таки переполз и бухнулся в воду с другой стороны. Здесь волнение было потише, и Дик достиг первой навеги гораздо быстрее, чем рассчитывал. Но, уцепившись наручниками за зубья якорной цепи, понял две вещи: он замерз почти до потери чувствительности и устал почти до потери сознания.

Он посчитал причалы – «Юрате» стояла у четвертого. Между ней и Диком были еще две навеги – и сектора открытой воды метров пятьдесят шириной, чтобы навега могла спокойно развернуться и уйти после загрузки.

Каждая навега – длиной за двести метров, пришвартована десятью якорями с бортов. Это совсем немного, сказал себе Дик. Шестнадцать коротких заплывов и три не очень длинных.

Судорога схватила его на середине последней навеги. Он не запаниковал – и поэтому не погиб. Нырнув, упер стопу в цепь наручников – хорошо, что они есть, одеревеневших рук он не чувствовал – и потянул, что есть силы.

Прошло. Хотя Дик знал, что это временный эффект – но прошло.

Снова схватило в нескольких гребках от якорной цепи «Юрате». Дик повторил фокус, разрешив себе кричать – под водой. Добрался до якорной цепи и повис, отдыхая.

Борт навеги имеет одиннадцать метров в высоту. Якорный клюз – на высоте девяти. Дик понятия не имел, пролезет в него или нет. Других вариантов все равно не было.

Он плохо помнил, как полз. Это был какой-то невнятный кошмар, очень похожий на порку в глайдер-порту: мучаешься и мучаешься, не зная, когда все это кончится, но избавление купить ничем нельзя – только в этот раз он сам был себе мучителем; сам перебрасывал наручники каждый раз на новый зубец цепи – и сам не давал ноге соскользнуть, чтобы тело наконец упало в воду и там навсегда успокоилось. О барражирующих над портом глайдерах Дик уже не думал. И когда вполз животом на кромку клюза – не почувствовал никакой радости. Протащил себя вперед еще немного – и ссыпался на пол мокрой кучей тряпья.

Он отдыхал совсем недолго – холод можно было разогнать только движением. Он пополз на четвереньках к двери – то есть, к той стене, где по его расчетам должна быть дверь.

Хотя бы в этом он не ошибся. – дверь оказалась на месте. Не было ручки. Сенсора. Чего угодно, чем она открывалась бы. Дик ткнулся в не лбом, постучал скованными руками.

В клюзе было темно, над головой бухали сапоги и слышались голоса. Цепи от качки то провисали, то снова натягивались – и громыхали о борт. Нет, наверху его никто не услышит.

А внизу? Там должно быть относительно тихо – машины-то не работают.

Он сел на пол и поискал подходящий ударный инструмент. Сослужившие не одну службу наручники не годились: неудобно стучать сидя. Пояс отобрали пираты. Что еще?

Ремень. На котором держатся штаны. И магнитная пряжка.

Дик отогрел пальцы во рту и сумел расстегнуть ремень. Намотал на руку, чтобы пряжка краем выступала из кулака и не выпала, даже если рука разожмется. Сел поудобнее, сгруппировавшись, чтобы между коленями и грудью зародилось хоть какое-то тепло. И начал стучать древними, почти как мир, сериями: три коротких интервала – три длинных – три коротких.

Был ли этот стук причиной, или кто-то заметил Дика на цепи, или просто клюзы время от времени проверяли – но юноша не успел наскучить своим занятием. Дверь открылась. На навеге любой автомат могло заклинить, а от этого зависели жизни. Автоматике не доверяли, поэтому дверь открывалась вручную – и только снаружи. Свет, упавший было в стальную конуру клюза, тут же померк: его загородили сразу трое – все в мокрых плащ-накидках и визорах.

– Вот это номер, – сказал один. – Эй, парень. Выбирайся.

Дик выбрался – и снова осел на пол, уже в коридоре.

– 'Ривет, – сказал он. – 'не нужна Хельга. 'вас всё ещё нани'ают?

Самый высокий из трех отбросил капюшон и поднял визор. Дик понял, что шутка у него вышла плохая.

Над ним стоял Торвальд.

Глава 7 Чёрная карта