Мятежный дом

Дик прошел вдоль длинных рядов дисков и печатных книг, и осознал чрезмерную дерзость своего намерения – большинство названий не говорили ему совершенно ни о чем. И вдруг он увидел среди них книгу, промелькнувшую как знакомое лицо в толпе чужих. Он не узнал ее с первого взгляда, потому что имя, которое он привык читать кандзи, было написано латиницей: «Кусуноки Масасигэ, победы и поражения». Исследование Вудвилла Айронса, одна из любимых книг блаженной Такэда Садако.

Юноша протянул руку и достал диск. Это было имперское издание, перевод на астролат. Дик сел в ближайшее кресло и активировал считыватель.

Он не столько читал, сколько пролистывал – в свое время книга была перечитана много раз. Но сейчас он смотрел на старую историю доблести, военного искусства и предательства совсем иными глазами, чем прежде. Он читал и поражался, до чего это похоже на…

Дверь открылась, вошел высокий светловолосый мужчина в просторной, горчичного цвета одежде. Тонкие черты лица имели тот же рисунок, что и у Рокс, только в более массивном, мужественном исполнении. И, как всегда с этими вавилонскими аристократами, не поймешь, сколько ему лет – сорок? Шестьдесят? Рокс всего двадцать один, но вавилонская знать рожает детей поздно.

Длиннопалая тонкая ладонь протянулась для пожатия. Дик встал и подал свою руку.

– Александр Кордо.

– Йонои Райан.

– Садитесь, молодой человек, – великодушно позволил хозяин. Незаметно вошедший следом гем-слуга подтянул для него кресло и подкатил столик с горячим кофе, после чего покинул компанию.

– Читаете о Масасигэ? – Кордо протянул руку и взял диск.

– Перечитываю, – признался Дик.

– Любимый герой?

Дик ненадолго задумался прежде чем ответить.

– Он похож на вас. Не на вас самого, то есть, а вообще на Рива. Верно служил императору, хорошо воевал, а погиб из-за чужой глупости и подлости. Почти что из-за предательства.

Теперь настала очередь Александра Кордо сделать паузу.

– Неожиданная точка зрения для имперца, – сказал он наконец.

– Мы просто люди, – юноша пожал плечами. – Что тут неожиданного.

– Налейте кофе себе и мне. Как вы познакомились с моей дочерью?

– Я пытался из ее алтаря в глайдер-порту сделать христианский.

– Что ж, вы имеете на это определенное право, – Кордо коротко и вежливо засмеялся. – Сахар, сливки. Вы почему-то стесняетесь. Не стесняйтесь.

И почти без паузы:

– Вы поставили меня в трудное положение. Оказывая вам гостеприимство, я автоматически перехожу в разряд нарушителей закона и врагов правящего дома. Вы симпатичны мне, и тем более – моей дочери, но это все недостаточно веские причины, чтобы оставлять вас в живых. Ставки слишком серьезны, чтобы поддаваться чувствам. Скажите, чего вы хотите?

– Того же, что и вы, – Дик отхлебнул полчашки, наслаждаясь почти забытым вкусом настоящего молока. – Свободы. Вырваться в Галактику.

– Общность целей не предполагает возможности союза. Иногда – наоборот. Разве возможен союз между двумя мужчинами, добивающимися одной женщины?

– Да, если она в беде и ее нужно спасти, – не колеблясь, ответил Дик.

Кордо молча кивнул, как бы признавая это маленькое поражение.

– Как вам удалось выжить?

Дик понял, что это не перемена темы, а подход с другой стороны.

– Бог послал мне много хороших людей.

– И все они, зная, кто вы такой, укрывали вас, рискуя жизнью?

– Некоторые из них. Остальные не знают, кто я такой.

– А если бы знали?

Дик пожал плечами.

– Иногда люди поступают так, как велит им совесть. Иногда – так, как совесть им позволяет. Я… старался держаться тише, но, похоже, что все всё скоро узнают.

– Бог послал нехорошего человека? – усмехнулся Кордо.

– Я пробовал… быть никем, – осторожно ответил Дик. – У меня не получилось.

– Но если быть кем-то, то кем? Чего бы вы хотели?

Дик усмехнулся.

– Выбирать из всего на свете или из того, что есть?

– Мы всегда выбираем только из того, что есть.

– Тогда я хотел бы, чтобы люди вроде вас как-то заставили Шнайдера переменить жизнь в доме Рива. Он не должен больше воевать. Не должен элиминировать гемов. Вам нужен мир с Империей.

– А что вы готовы отдать за это?

– У меня ничего нет. Только жизнь.

– Этого может быть слишком мало, – покачал головой Кордо.

– Чтобы быть услышанным, не обязательно быть живым, – проговорил Дик. – Разве Экхарт Бон не научил вас этому?

* * *

Несмотря на данное отцом слово, Рокс беспокоилась. Они закрылись в библиотеке на три часа. Три часа в библиотеке можно провести с большой пользой, но отец всегда казался ей человеком, которому с имперцами не о чем говорить дольше трех минут.

Но за ужином Ран больше отмалчивался, отец шутил, а Рокс удивленно переводила глаза с одного на другого. Беседа шла в основном об истории дома Рива – точнее, отец рассказывал, а Ричард-Ран внимательно слушал. Предмет заинтересовал его настолько, что после ужина он с разрешения отца уединился в библиотеке, а когда Рокс направилась туда, отец мягко перехватил ее по дороге и попросил оставить юношу наедине с терминалом.

– Что ты задумал? – напрямую спросила Рокс.

– Ничего. Пока ничего. Я только присматриваюсь к нему.

– Зачем? Чего ты от него хочешь?