Мятежный дом (СИ)

Последняя дверь открылась и Дик вступил в большой кабинет. Его восточная стена была односторонним зеркалом и выходила на лаборатории, западную полностью занимали подвесные полки с книгами, интерфейс-модуль, как заметил Дик, был не самой последней модели, но в модификации чувствовалась рука мастера. В кабинете был и старомодный письменный стол, и небольшой обеденный столик.

Рокс уселась в кресло интерфейс-модуля, включила его взмахом руки и громко сказала:

— Всем привет, я дома. Доктор Монтеро, подойдите в кабинет, пожалуйста, — она развернулась к Дику и объяснила:

— Ко мне сейчас потянутся люди, нужно чем-то тебя занять. Доктор Монтеро все тебе покажет, что можно показать, а потом мы поужинаем.

Доктор Монтеро оказался небольшого роста лысеющим мужчиной, где-то между 45 и 55 годами, явно не принадлежащим, в отличие от Рокс, к вавилонской знати. Прогулка с ним оказалась весьма интересной и занимательной.

Биоботы вовсе не являлись основным направлением деятельности дома — двадцать лет назад, как и все Рива, Кордо занимались космической торговлей. Но они одними из первых оказались в курсе реформы Фаррана-Бона, и первыми начали осваивать перспективное, как им казалось тогда, направление — биоботы, которые должны были заменить гемов.

— Животные вместо людей? — спросил Дик.

— Нет-нет, биобот — не животное, — решительно возразил доктор Монтеро. — Генетически модифицированные животные хороши лишь тогда, когда функции, которые тебе нужны, не вступают в противоречие с их естественными инстинктами… Взять хотя бы…

— Косов, — подсказал Дик.

— Хотя бы косов, — кивнул ученый. — Их собачьи и кошачьи инстинкты не вступают в противоречие с двумя основными функциями — оберегать и защищать. Если бы мы на базе собаки и кошки создавали вьючное животное, вроде эквита, мы бы добились значительно худших результатов. Нет, инстинкты биоботов совершенно искусственны.

Он протянул руку вперед и, откуда ни возьмись, возникло что-то похожее на стеклянного кузнечика размером с хорошую собаку. Подпрыгнув, оно выхватило из протянутой руки доктора Монтеро скомканную упаковку от сэндвича и сжевало ее в один присест. Доктор остался стоять с протянутой рукой, и стеклянный кузнечик тоже застыл столбиком, чуть перебирая на месте передними лапками и шевеля короткими усиками.

— Они реагируют на жест, — сказал инженер. — На голос. На свист. На особую систему прикосновений к сенсорам на спине. Органические отходы они просто едят — это решает проблему заправки. Неорганические накапливают вон в том подбрюшном мешочке и извергают в месте, которое им укажут. Если вы захотите избавиться от мусора — достаточно будет вытянуть руку вот так, как я держу ее сейчас. Сидеть.

Монтеро опустил руку, и кузнечик остался сидеть на месте.

— Вот здесь, под шейным щитком — сенсорная панель, которая воспринимает определенные символы, их надо писать пальцем, — он открыл квадратный глазик без зрачка, провел диагональ из одного угла в другой — под панелью открылась дырочка, откуда выскочил мнемопатрон. — Вот блок памяти, мы сделали его под стандартные патроны, так как в планах был широкий выпуск этой модели… — Монтеро вздохнул и вложил патрон обратно, щелкнул пальцами. Стеклянный кузнечик исчез за углом.

— Эти боты созданы во многом на базе… э-э-э… позаимствованных имперских технологий. Но они не нуждаются в мотиваторе, получая энергию из поглощенной органики. И, получив легкие повреждения, они самовосстанавливаются.

— Мне больше нравятся имперские боты, — пробормотал Дик. Эти полуживые создания слегка пугали его, хотя причину этого страха он объяснить затруднялся.

— Ну да, конечно, вы же имперец, — вздохнул Монтеро. Дик вздрогнул, и инженер заметил это. — Как и я. Госпожа Кордо не зря свела нас с вами — она девушка с добрым сердцем и, как видно, считает, что пленники могут утешить друг друга.

— У вас выговор — как у настоящих вавилонян! — Дик искренне надеялся, что это прозвучало как комплимент.

— Я здесь уже больше десяти лет. Сначала работал в лабораториях дома Кассино по контракту. Потом гражданская война Рива как-то плавно перешла в войну с Империей… Как гражданин Рима я оказался интернирован, из концлагеря меня вытащил Александр Кордо, отец госпожи Рокс. Поскольку я имею дело с секретными исследованиями — я не могу покидать владений Кордо.

— Вас держат под землей, как этих гемов?

— Нет, что вы… Владения Кордо простираются далеко за пределы этого подземелья. У клана огромная собственность на трех континентах. Когда мне хочется на солнышко, меня перевозят на один из испытательных полигонов. Эта лаборатория сейчас — это такой… вольерчик для талантливой и не в меру резвой девушки… А я — ее любимая игрушка… Кордо больше не возлагают никаких серьезных надежд на биоботов — чтобы они окупили себя, нужен грандиозный экспорт, миллионные серии… А Картаго превращается в автаркию… Хотя, если бы сейчас удалось снять эту блокаду — мы бы осуществили прорыв, — его глаза блеснули на миг вдохновенным огнем, а потом погасли.