Мятежный Юг

Есть политическая, идеологическая машина, а есть техническая машина, которая выполняет те же функции, что и политическая. Только про нее знают меньше. Она не декларирует своих намерений, за нее это делают политики. Но она определяет все реальные возможности страны. Если сегодня «Б-2» может прилететь в Югославию из Америки, отбомбиться и вернуться обратно, это одна ситуация. Сегодня можно не строить авианосец, у которого 5000 солдат и офицеров бегают по трюмам, а можно сделать такой корабль, где открываются люки и стартуют 5000 крылатых ракет одновременно.

Нужен ли нам Президент — военный технократ? Я думаю, что нет. Он может юристом, экономистом. Но вокруг него должны быть собраны достойные и знающие люди — настоящая элита, аристократия. И в этой аристократии должны быть технократы. Они должны быть всё время рядом с Президентом. А мы упускаем время. Все наши столоначальники так столоначальниками и родились. Они не были ни в каких проектах, они ничем не руководили, они реально ничего не знают. Это бесполезные люди.

Государство должно быть другим. Государство должно быть сильным, здоровым, образованным. Оно должно решить проблемы преодоления демографической ямы. Возможно преодоление не совсем традиционным способом. Хоть бы и тотальное осеменение, и клонирование, и еще что-то. Я считаю, что можно поступиться некоторыми моральными принципами ради сохранения этноса.

Нужно собрать людей знающих и оценить все плюсы и минусы. У нас не хватает рабочих, инженеров. У нас не хватает сил и средств, чтобы удерживать нашу территорию. Необходимы 400 миллионов советских людей. А мы к тому же уже не советские, и нас всего 140 миллионов. Значит, нас должно быть еще больше. Мы к тому же неправильно распределяем людей. Зачем люди нужны в Москве? Там их избыток, а Сибирь задыхается без людей.

Идеологии у государства нет. Никто ничего не хочет делать для страны, только деньги давай. По признанию наших «технократов», из всех выпускников технических ВУЗов, с которыми им приходится сотрудничать, только из 15 % можно вырастить элиту. 50 % — болото. Все остальное — вообще отстой.

Наверное, чтобы всё изменилось, нужен толчок извне. Вполне возможно, что это военный конфликт, который будет гораздо серьезнее, чем Чечня или Осетия. Но, может быть, сейчас, на фоне стремительных и неоднозначных изменений в мире возникает исторический экспромт, который сломает всю ситуацию.

Вероятность этого экспромта колоссальна. Если этого не произойдет, значит, не будет страны. Но я верю, найдутся силы, которые это чудо произведут. Это становится понятным все большему количеству людей.

Надо строить то, что нужно стране, нужно строить новые города, новые производства, рожать и воспитывать новых людей. Мы должны вернуться к тому опыту, что был у Советского Союза. Надо развивать малые городки, вкладывать в них деньги. Так будет развиваться производство. Все дети ученых из закрытых городов очень развиты интеллектуально. Они все уезжают учиться в Москву, а то и еще дальше, и ни один не возвращается. А зачем им возвращаться в нищету? Министр образования должен быть вот с такой головой, с кулачищами и железной волей. Фурсенко не такой человек.

Нужно поставить сверхцель для страны. Нужно изменить очень много законов. Например, нужно законодательно запретить вступать на какие-либо посты, если человек не служил в армии. Также законодательно запретить иметь недвижимость в других странах, если ты занимаешь государственный пост. Чиновник любого уровня должен полностью декларировать свои доходы. Невозможно управлять государством, и при этом наполнять свои карманы.

Достигнет ли цхинвальская встряска той цели, которую можно было бы получить? Позитив в том, что хотя бы приняли решение ударить. Ударили не бездарно. Война была проведена концептуально. Но где Гори, а где Белград? Американцами были уничтожены электростанции, телевидение, мосты, МВД, министерство обороны и ЦК СПРЮ без людских потерь. Если мы бы имели возможность, то надо было сделать то же самое!

Вопрос о качестве власти прямо связан с вопросом о доверии к ней. Это жестокий вопрос. Многие, слишком многие граждане нашей страны не воспринимают её как свою. Идёт непрерывная игра в кошки-мышки, в которой с одной стороны участвует население, с другой — власть. И нет уверенности в том, что эта взаимная настороженность не скажется на крутых виражах истории.

На встречах с избирателями мне не раз говорили прямым текстом, что под словами типа «Россия» власть понимает только саму себя, но, конечно же, не русский народ.