Мятежный Карабах

В ходе нашей встречи я не раз обращал внимание на то, что разговаривал Виктор Петрович громче, чем следовало бы при общении трех человек. Это, видимо, у него так проявлялись последствия от недавней контузии. В Карабахе армянами на него было совершено три покушения. Первый раз его служебный автомобиль на горной дороге столкнули грузовиком в пропасть. Поляничко в машине в тот момент не было. В следующий раз на железнодорожной станции Степанакерт был взорван штабной вагон, в котором он должен был находиться, но перед взрывом Поляничко вышел из него за несколько минут. Третье покушение чуть не стоило ему жизни. Во время очередного совещания Оргкомитета по НКАО в кабинет, в котором мы сейчас беседовали, из парка, расположенного напротив, выстрелили из гранатомета. Только чудо спасло Виктора Петровича и других участников совещания. Он был сильно контужен, что отразилось на его слухе. Тогда я не мог предполагать, что Виктор Петрович погибнет в результате четвертого покушения. Это случится в зоне уже российского межнационального конфликта 1 августа 1993 года в окрестностях села Терское Пригородного района Республики Северная Осетия. Автомобиль «Волга», в котором ехал вице-премьер Правительства России и Глава Временной администрации в Республиках Ингушетия и Северная Осетия В.П. Поляничко, и автомобиль УАЗ, сопровождавшей его охраны, были обстреляны из засады автоматно-пулеметным огнем. Виктор Петрович Поляничко и ехавший с ним командующий объединенными миротворческими силами генерал-майор Корецкий были убиты. От ран в госпитале скончался и командир охраны старший лейтенант Кравчук. К слову сказать, теперь в Ростове-на-Дону в техникумовском музее боевой славы есть уголок памяти Виктору Петровичу Поляничко.

Выйдя от руководителя Оргкомитета по НКАО, я не сразу заметил угрюмую молчаливость и сухость полковника Гудкова, вдруг появившиеся в общении со мной. На вопрос, как он оценивает наш разговор и какую помощь попросить у Поляничко для улучшения организации работы группы, Виктор Семенович с изрядным ехидством в голосе ответил, что он и подумать не мог, каким близким знакомым и ком[стр. 74] Виктор Кривопусков

сомольским другом является для меня Виктор Петрович. Что же касается помощи, то он сам в состоянии решать все вопросы. Мы – сотрудники МВД СССР, у нас есть свое непосредственное руководство в Москве. Азербайджанским властям мы не подотчетны. Тем более по таким деликатным вопросам, как межнациональные отношения. И, вообще, он хорошо, не понаслышке знает, какие они серьезные специалисты по межнациональным проблемам, особенно в отношении с армянами. Насмотрелся на них в период сумгаитских и бакинских событий, в том числе на самого Виктора Петровича. Ничего, кроме откровенно грубого проазербайджанского вмешательства в наши дела и помех, он от него не ждет. А так как я оказался другом самого руководителя Оргкомитета, то мне и козыри в руки, буду отныне представлять группу на этих совещаниях. Вам, мол, будет взаимно приятно почаще встречаться.

Мои записи не в полной мере отражают сказанное тогда полковником Гудковым. Но и этого достаточно. Я попросил прояснить, какими должны быть наши отношения с республиканским Оргкомитетом и Поляничко и получил от Гудкова ответ приблизительно такой: решай сам, не маленький, глаза и уши есть – смотри, слушай, думай, работай. Но вредить делу он не позволит. Так и знай!

Помню, поначалу я подумал, что Виктор Семенович просто обиделся. Поляничко всю встречу разговаривал только со мной. На Гудкова не обратил никакого внимания, будто его и не было. Мне стало неловко. Я-то оказался хорош: увлекся комсомольским воспоминаниями и даже не попытался достойно представить Виктора Семеновича. Но потом понял: не надо их знакомить. Они давно знакомы. Поляничко не случайно не заметил полковника Гудкова. Видимо, на предыдущих встречах точка зрения полковника откровенно не совпадала с позициями второго секретаря ЦК компартии Азербайджана. Надо по возможности узнать, что именно между ними произошло? А может, я смогу помочь этим двум уважаемым мной товарищам установить нормальные отношения? Так к большой группе неясных мне вопросов, накопившихся в Москве, добавились не менее существенные, касающиеся роли конкретных личностей в

[стр. 75] Мятежный Карабах

бывших и будущих карабахских событиях. В этом тоже предстояло разобраться.

На следующее утро после обязательного оперативного совещания в штабе группы Гудков ушел к начальнику УВД генералу Ковалеву. На встречу с Поляничко я отправился с великой неохотой. Цифры, которые я подготовил по уже отработанным уголовным делам, у него, несомненно, имелись, он их знал. Его будет интересовать ход расследования новых дел и конечные результаты. Особенно – наше мнение о сложившейся ситуации, оценка ее, то, о чем мы собираемся информировать свое министерство.