Мятежный Карабах

центра Сумгаита, по которому волна погромщиков и убийц пронеслась с особой жестокостью. Сердце мастера спорта СССР международного класса по боксу, не раз в милицейской практике видавшего последствия бандитских следов и страдания их жертв, на улицах Сумгаита теряло мужество, неподконтрольно сжималось от сострадания к трагедии своих соотечественников. Свежие следы разбитых окон, балконных дверей визуально выдавали адреса разгромленных армянских квартир в многоэтажных домах. От остовов, сожженных частных домов и машин, от многочисленных огромных черных обугленных кругов кострищ, где жгли имущество и, даже людей, несло тлетворной гарью, повсюду валялись металлические прутья, деревянные колья с запекшейся на них кровью. Поиски результатов не давали. В списках жертв родственники не значились, хотя квартиры их были разгромлены. Верить в страшное не хотелось. Надежда оправдалась, злой рок минул родственников. Более того, они были тогда в том же самом здании горкома партии, но с ними беседовал один из коллег Виктора. А увиделся он с ними только через пять лет в Краснодаре. Многие армянские семьи были спасены соседями-азербайджанцами.

Капитану Айрапетяну пришлось работать в Баку ив Баиловской тюрьме, в которой в специально организованном изоляторе временного содержания оказались подозреваемые в сумгаитских преступлениях на межнациональной почве. В основном это были парни от семнадцати до двадцати пяти лет, учащиеся профтехучилищ и техникумов и несемейные молодые рабочие. Большинство из них проживали в общежитиях. Стоило немало трудов, чтобы доказать причастность многих из них к конкретным преступным действиям в отношении армянского населения города Сумгаита. И здесь надо отдать должное честному проявлению гражданственности азербайджанских коллег, с которыми тогда работал Виктор Айрапетян. Со временем ситуация изменится. Но тогда к преступным элементам, несмотря на их национальное родство, они относились со всей строгостью Уголовного Кодекса. В ходе следственных действий работали не только ретиво, но нередко от ужасов содержания показаний убийц и погромщиков впадали в неистовство,

[стр. 195] Мятежный Карабах

приходилось их сдерживать от рукоприкладства: Вместе с коллегами по оперативной группе капитану Айрапетяну удалось участвовать в раскрытии восьми фактов убийств, погромов, поджогов и изнасилований, по которым были предъявлены обвинения установленным конкретным обвиняемым. Дела по ним были переданы для рассмотрения в судебные инстанции.

В моих рабочих дневниках за 1988 год сохранились две записи, относящиеся к Сумгаитским событиям. Первая о том, что в Сумгаите, наряду с Объединенной следственной группой Прокуратуры СССР работал десант ЦК КПСС из высокопоставленных партийных, советских работников, ведущих ученых и специалистов в сфере межнациональных отношений. В составе этого десанта был и мой давний и надежный друг, молодой талантливый философ и социолог Николаи Слепцов, работавший тогда заведующим отделом научной молодежи ЦК ВЛКСМ. Вернулся он, помню, из Азербайджана чрезвычайно угнетенным, если не сказать, совсем другим человеком. В его всегда тихий, спокойный, аргументированный, с легким юмором разговор, с тех пор, добавился осторожный и грустный скептицизм.

Массовые погромы и убийства армян, нападения на военнослужащих, о которых рассказывая Николай Слепцов, казались, нам из разряда невозможных, поразив своим цинизмом и жестокостью. Они, по нашему интернациональному убеждению, были несвойственны советской действительности. Но они были осуществлены азербайджанцами против армян и в больших количествах. И, самое страшное, как он подчеркивал, что совершены они не сплоченными профессиональными убийцами и садистами, а обыкновенными горожанами, причем в большинстве молодежью. Он хотел, чтобы мы вместе, как опытные молодежные политики, нашли, если не ответ, то хотя бы объяснение этому новому явлению в нашей советской идейно-политической действительности.

Нам хотелось понять -: как сотни старшеклассников, учащихся профтехучилищ и техникумов, студентов вузов, молодых рабочих, постоянно находящихся, в так называемой положительной интернационально-нравственной среде,

[стр. 196] Виктор Кривопусков