Мятежный лорд

Пьетро раздобыл несколько лодок, которые должны были доставить компанию в Пиргос. Там уже ожидал Байрона Николас Гавелла, возглавлявший отряд из пятидесяти сулиотов, согласившихся служить ему верой и правдой. Оставалось предпринять последние шаги и уладить дела, касавшиеся выдачи наличных денег. Как всегда, с банкирами беседы велись долго, и отъезд затягивался.

В который раз на Кефалонии появились новые люди. Из лондонского комитета прислали молодого врача, Джулиуса Миллингена. Несмотря на свои двадцать три года, он выглядел вполне солидно: худощав, подтянут, на узком, аристократическом лице – бородка. Джулиус имел к Байрону рекомендательные письма, которые он не преминул предъявить Пьетро Гамбе сразу по прибытии на Кефалонию.

– Вас желает видеть некий молодой человек, приехавший из Англии, – докладывал Пьетро, выполнявший функции секретаря при Джордже. – Корабль, на котором он путешествовал, причалил в Асосе.

– Небольшая деревушка тут неподалеку? – спросил Джордж, вспоминая прекрасный замок в Асосе, поразивший в свое время его воображение.

– Точно! – воскликнул Пьетро. – Они не смогли причалить в Аргостолионе из-за шторма, но вчера уже приехали в наши края. Господин Миллинген привез к вам рекомендательные письма и просит о встрече. Вместе с ним – два немецких джентльмена, оставивших службу в Пруссии ради участия в борьбе за освобождение Греции.

Байрон приветствовал любое разнообразие, которое вносили в его жизнь приезжие, в особенности бывшие соотечественники. Он мгновенно согласился принять Миллингена, и на следующий день гости объявились на пороге домика в Метаксате.

– Итак, вы, мой друг, стремитесь действовать на благо Греции, – обратился Байрон к Джулиусу. – Что вас заставило покинуть родные пенаты? Расскажите, какие нынче в Англии настроения? Неужели все храбро, как вы, готовы ехать спасать чужую страну?

Гости восхищенно смотрели на Байрона, казалось, даже не совсем вникая в смысл напыщенно произносимых им слов. Но через мгновение Миллинген опомнился и ответил:

– Греческий комитет, сэр, сразу призвал врачей ехать в Грецию помогать раненым и заболевшим. Окончив университет, я счел своим долгом записаться в кандидаты. Член парламента от Норвича, друг моих родителей, просил комитет отправить меня сюда. Одно из рекомендательных писем я имею к вам, сэр, второе – к греческому правительству. Также я привез с собой медикаменты и хирургические инструменты. В конце августа, благодарение Богу, мы вышли в море на «Надежде».

– Спешу вас предупредить, джентльмены, – Байрон оглядел присутствовавших серьезным взглядом, – греческое правительство, скорее всего, не оценит вашего порыва в должной степени, – он помолчал, – а то и вовсе не оценит. Однако я дам вам рекомендательные письма. Если они помогут хоть в чем-то, я рад буду их выдать. Внутренние распри раздирают Грецию, и, к сожалению, здесь помимо войны против османов идет гражданская война за власть. В стране царит анархия. Большинство филэллинов возвращаются с материка разочарованными. Если вы готовы служить Греции вопреки действиям самих греков, во славу свободы как таковой и только, то поезжайте дальше. Если вы ищете признания своих заслуг, громких приветственных гимнов и, самое важное, хоть какой-то помощи со стороны греков, то вам следует возвратиться домой, пока не поздно. Умереть разочарованным, сражаясь за чужую идею, – судьбы хуже нет.

Гости были поражены услышанным. Они явно ожидали иного приема. Речи Байрона расходились с романтическими призывами, которые они постоянно слышали у себя на родине.

– Вам, Джулиус, я бы посоветовал остаться на Кефалонии, – продолжил Джордж после паузы, – пока я не соберусь на материк. Ваши услуги будут востребованы с куда большей пользой. Я намереваюсь возглавить отряд сулиотов, и врач нам будет необходим. В Греции не хватает людей вашей благородной профессии. Приезжайте сюда завтра. Мы поговорим о сложившейся ситуации более подробно, а вы будете иметь возможность немного подумать о моем предложении.

Джулиус Миллинген не мог отказать Байрону, да и причин для отказа не находилось. Поутру доктор подъехал к уже знакомому дому и обнаружил Джорджа на балконе второго этажа. На нем был клетчатый шотландский плащ и кепи. Руки были затянуты в перчатки тончайшей кожи. Он смотрел вдаль, не замечая прибывшего к нему гостя.

– Доброе утро, сэр! – окликнул Байрона Миллинген. – Как поживаете?

Джордж посмотрел вниз и кивнул доктору:

– Доброе утро, мой друг! Поднимайтесь, покажу вам захватывающие виды. Вчера я позабыл о законах гостеприимства и не пригласил вас сюда, наверх. Лестница снаружи, – он махнул рукой в сторону.

Джулиус ловко поднялся по ступенькам и встал рядом с Байроном.

– Смотрите: отсюда открывается вид на Этолию и Акарнанию. Вон там вдали – горы, подернутые синей дымкой. Именно там находится Месолонгион, – Джордж вытянул руку вперед и походил на полководца, осматривающего поле сражения.