Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX – начала XIII века

В несколько ином ракурсе подает события И. Д. Беляев. Олег ушел из Новгорода, согласно И. Д. Беляеву, «тяготясь своим положением». Заняв Киев, он «остался там жить, и таким образом сделался самостоятельным князем, нисколько не зависимым от Новгородского веча». Новгородцам ничего не оставалось, как выбирать одно из двух: «или искать нового князя, который бы согласился жить в Новгороде, на тех условиях, которые ему предложит вече, или вступить в новый договор с Олегом». Новгородцы предпочли последнее, вступив в новый договор с князем, по которому тот «согласился посылать к Новгородцам своих посадников или наместников для суда и управы, а Новгородцы обязались платить с своей земли условленную по взаимному согласию дань, и сверх того ежегодно высылать по 300 гривен Варягам Олеговым за свободную торговлю по Днепру. Сии новые условия восстановили разорванную было связь Новгорода с князем и существовали неизменными в продолжение 88 лет».: #c3_38

Итак, крупнейшие дореволюционные историки, анализируя летописный рассказ о действиях Олега, предпринятых им после захвата Киева, сходились на том, что дань, наложенная князем на словен и другие северные племена, имела два адресата: самого Олега и служивших ему варягов.: #c3_39

Олегова дань занимала и советских историков. И. М. Троцкий, рассмотрев соответствующий отрывок Новгородской Первой летописи младшего извода, содержащей, как стало ясно после разысканий А. А. Шахматова, более древние тексты, чем Повесть временных лет, пришел к выводу, что единственно осмысленным чтением является «…и дань устави словеном и варягом даяти», при котором дательный падеж оказывается зависящим от «даяти». По И. М. Троцкому, именно «варягом» зависит «от даяти». В этих варягах автор увидел княжескую дружину, что, в свою очередь, заставило его принять и другую гипотезу: «…прочитав о дани варягам, установленной в Киеве, и разумея, по обычаю новгородских летописей, под варягами именно норманнов, летописец прибавил еще запись о новгородской дани им, и в таком виде статья и попала в Начальный свод».: #c3_40 Наблюдения И. М. Троцкого не получили признания в советской историографии, оставшись в стороне от развития исторической науки, в которой утвердился более широкий взгляд на произошедшие с приходом Олега в Киев события.

С точки зрения государственной политики смотрел на даннические «установления» Олега Б. Д. Греков: «Олег „нача городы ставити”, т. е. укреплять новые свои владения и упорядочивать отношения с входившими в состав государства народами, „и устави дани словенам, кривичем и мери и устави варягам дань даяти от Новгорода гривен 300 на лето мира деля”. Дань платят покоренные народы своим победителям. Таково первоначальное значение этого термина. Но с какого-то времени этим термином начинает обозначаться не только военная контрибуция, но и подать, систематически взимаемая и определяющая гражданское положение ее плательщиков по отношению к государству. Заметим, что ни один из упомянутых „Повестью” народов не был завоеван Олегом: ни словене, ни кривичи, ни меря. Необходимо в связи с этим отметить также и технический термин, примененный автором „Повести”, в данном случае „устави” (а не „возложи”, как это тут же говорится о покоренных народах). Это значит, что Олег в данном случае действует не как военная власть, а как правитель государства, определяя повинности своих подданных».: #c3_41

В. В. Мавродин высоко оценил эти терминологические наблюдения Б. Д. Грекова. Об Олеге он пишет примерно то же, что и Б. Д. Греков: «Став киевским князем, он „нача городы ставити”, укрепляя этим свою власть и создавая себе опорные пункты для того, чтобы „княжить и володети”, собирать дань, судить, управлять, „поймать” воинов для своих дружин и „боронить” рубежи Руси от „ворогов”. Что же касается „Славии”, Новгорода, переставших быть землей и резиденцией Олега, то он „устави дани Словеном, Кривичем и Мери и устави варягом дань даяти от Новагорода гривен 300 на лето, мира деля…”»: #c3_42 По словам В. В. Мавродина, князь Олег и на северо-западе и на северо-востоке «действует не как завоеватель, а как государственный деятель, определяющий повинности и обязанности своих подданных».: #c3_43

По мнению А. Н. Насонова, обосновавшиеся в Киеве Олег и Игорь «стали брать дань с северных племен».: #c3_44

Активизацию «консолидационных процессов» в период княжения Олега в Киеве наблюдает П. П. Толочко: «Власть Киева распространилась не только на полян, древлян и северян, но и новгородских словен, кривичей, радимичей, хорватов, уличей, на неславянские племена чудь и мерю».: #c3_45