Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

Формально началом целенаправленной организационной подготовки к насильственному изменению политического устройства в стране можно считать создание в 1814 году в Москве тайной организации под названием «Орден русских рыцарей», или «Орден рыцарей русского креста». Своей конечной целью она ставила учреждение в России конституционной монархии. Одним из её основателей был граф, участник Отечественной войны, генерал-майор Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов. Забегая вперёд, скажем, что в 1825 году Дмитриев-Мамонов отказался присягнуть Николаю I, его объявили сумасшедшим, и остаток жизни он провёл в своём родовом имении под опекой. Другим создателем «Ордена русских рыцарей» стал будущий декабрист генерал-майор Михаил Фёдорович Орлов, благодаря влиянию которого созданное ими общество вскоре утратило свои первоначальные чисто масонские мистические черты и превратилось в общественную организацию ярко выраженного преддекабристского характера.

Было бы неверно думать, что масонство не сыграло в России никакой роли в становлении протестного движения.

А в случае с трансформацией характера деятельности Ордена русских рыцарей можно сказать, что вся общественно-политическая деятельность декабристов корнями своими уходит в русское масонство.

Появление первых масонских, или, по-французски, франкмасонских, лож в Петербурге исследователи относят к концу 1740-х годов. К середине XVIII века их, как уверенно утверждают литературные источники, «было уже немало». С 1787 по 1822 годы, когда император Александр I официально запретил их, в столице насчитывалось до двадцати различных масонских лож. Все они имели замысловатые экзотические названия. Существовали такие ложи, как «Розенкрейцерская», «Умирающего Сфинкса», «Пламенеющих друзей», «Великая ложа Астрея» и так далее.

В фольклоре появление масонства в России вообще и в Петербурге в частности связано с именем Петра I. Ещё в бытность свою в Москве Пётр тесно сблизился с «ярым католиком» шотландцем Патриком Гордоном и немцем Францем Лефортом, давшим своё имя знаменитой немецкой Лефортовой слободе. Москвичи называли слободу Кокуем, по протекавшему в то время и засыпанному впоследствии ручью. И Лефорт, и Гордон, как считают историки, принадлежали к одной масонской ложе. В народе не без оснований верили, что именно они внушили царю ненависть ко всему московскому и безграничную любовь ко всему иноземному, вплоть до католических церковных обрядов, что русскому православному государю, как считалось в то время, «и вовсе неприлично».

Председательствовал Лефорт и в тайном так называемом «Нептуновом обществе», открытом в Москве в Сухаревой башне. Было это общество масонским или каким-либо иным, историкам выяснить так и не удалось, но среди москвичей того времени ходили упорные слухи о некой «чёрной книге», которая там была замурована в стену и «заколочена алтынными гвоздями». Охраняли ту книгу, как утверждают московские легенды, двенадцать нечистых духов.

Между тем, по питерским преданиям, первую масонскую ложу основал Пётр I в Кронштадте после возвращения из заграничного путешествия 1717 года. Считается, что именно Пётр вывез тогда из Европы масонский статут. Может быть, поэтому среди русских масонов XVIII века Пётр I пользовался необыкновенным уважением. На своих собраниях они даже распевали «Песнь Петру Великому», сочинённую Державиным.

Отношение к масонству в России всегда оставалось неоднозначным, его то разрешали, то запрещали. Не жаловали масонов и в простонародной среде. Молва утверждала, что на их собраниях творится что-то нечистое. Слово, производное от «франкмасона», «фармазон» очень скоро превратилось в откровенное ругательство. Правда, это связано ещё и с тем, что доступ в масонские ложи окружался тайной, был строго ограничен и оговаривался многочисленными условиями, среди которых не на последнем месте стояли древность рода, высокое общественное положение и богатство.

Среди петербургских масонов встречаются имена видных общественных и государственных деятелей, крупных военных чиновников и даже членов царской фамилии. Если верить фольклору, император Александр I чуть ли не в течение десяти лет являлся членом одной из масонских лож. По другому преданию, император Павел I ещё в бытность свою наследником престола «келейно принят в масоны» сенатором И. П. Елагиным. Елагин считался одним из виднейших деятелей русского масонства. О нём рассказывали самые невероятные вещи. Даже после своей смерти Елагин оставался в центре внимания городского фольклора. Так, легенды утверждают, что при вскрытии его склепа в Александро-Невской лавре могила сенатора оказалась пустой.