Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина

Из показаний Саблина: «По движению и шуму на корабле я понял, что команда выполняется. Меня в большей степени волновало приготовление машин. В связи с этим я неоднократно по корабельной трансляции требовал ускорить их запуск. Кроме этого я запретил включать РЛС, чтобы со стороны не было видно приготовления. Пока запускали машины, я приготовил навигационные карты, так как штурман Смирнов, в обязанности которого это входило, был изолирован в посту № 4. На ходовом посту находились только рулевые: Соловьев, Рогов и Новиков. Затем я дал команду: “Баковым на бак, ютовым на ют! По местам стоять, с бочек сниматься!”

Спустя 2 минуты получил доклад, что личный состав швартовых команд на местах. Кто выполнил мои команды, сказать затрудняюсь. Я приказал на юте выбрать концы с бочки, а когда доложили, что один конец выбран, а второй не выбирается, приказал рубить его. Некоторое время искали топор, потом доложили, что обрубили. При этом на бочку спрыгнул старшина 2-й статьи Шевелев».

Из архивной справки: «Шевелев Юрий Марленович, 1954 г.р., уроженец города Свердловск, командир 1-го огневого отделения БЧ-2 БПК “Сторожевой”, старшина 1-й статьи. Прослушав выступление Саблина и расценив его как антисоветское, 9 ноября при съемке корабля с бочки покинул его, чтобы сообщить о случившемся».

Затем заработали машины, и корабль начал разворачиваться. Когда корабль стал поперек реки, я приказал обрубить конец на баке. Было примерно 2 часа ночи 9 ноября 1975 года».

Что же видно из этих показаний Саблина? А видно, что мятежный замполит отчаянно запаниковал! Он со страхом прислушивается к шумам внизу корабля, чтобы понять, выполняются его команды или нет. Он беспрерывно звонит в ПЭЖ, требуя ускорить запуск машин. Швартовые команды не слишком быстро выполняют его команды, и Саблин в отчаянии приказывает рубить концы топорами. Известие о том, что с корабля на бочку спрыгнул еще один член экипажа, не пожелавший участвовать в мятеже, наглядно демонстрирует Саблину, что кажущаяся ему «единогласная» поддержка старшин и матросов оказалась иллюзией. Руководил съемкой с бочек боцман мичман Житенев. О том, что он вышел тогда по авралу, боцман вскоре горько пожалеет.

Затем Саблину помог старшина команды мотористов мичман Хомяков. О его действиях Саблин вспоминал на первом допросе 10 ноября 1975 года в Риге так: «Хомяков, когда нужно было сниматься с бочек, по просьбе матросов из БЧ-5 пришел и помог запустить турбины». На допросе 22 декабря 1975 года Саблин еще раз подтвердил, что во время мятежа обязанности командира БЧ-5 фактически исполнял мичман Хомяков: «Я надеялся, что машины приготовят, запустят и будут ими управлять матросы и старшины срочной службы. Хомяков помог запустить турбину». Уже после подавления мятежа тот же Хомяков будет суетиться, стараясь показать свою ненависть к Саблину и негодование его поступком, но никого в этом так и не убедил.

Из архивной справки: «Хомяков Анатолий Тимофеевич, 1953 г.р., уроженец города Сочи, с октября 1973 г. старшина электротехнической команды БЧ-5 БПК “Сторожевой”, мичман. Присутствовал при выступлении Саблина, дал согласие участвовать в угоне корабля и не воспрепятствовал осуществлению преступных намерений Саблина. В течение 20 минут охранял командира корабля и группу офицеров и мичманов, изолированных в 1—6 постах радиотехнической службы корабля. По команде Саблина “Корабль к бою и походу подготовить” принял на себя функции вахтенного механика в посту энергетики и живучести “Сторожевого”, не входившие в круг его служебных обязанностей, и около 2-х часов руководил личным составом БЧ-5».

Но вернемся к показаниям Саблина о его действиях по угону корабля: «...После доклада, что конец обрублен, я развернул корабль и включил ходовые огни. Когда корабль развернулся на 180 градусов на выход, дал команду: “Корабль к плаванию в узкости приготовить”. Одновременно включил РЛС. Затем дал самый малый ход и, оставив позади подводную лодку, стоявшую рядом выше по реке, двинулся к Рижскому заливу.

Это был самый напряженный момент. БПК “Сторожевой” должен был пройти мимо стоявших вдоль реки сторожевого корабля, тральщика и малого противолодочного корабля. Стоило любому из них развернуться кормой поперек реки, и выход был бы закрыт.

Но мои опасения оказались напрасными. На всех кораблях царила мертвая тишина. Навигационная обстановка на Даугаве была очень сложной, и я занимался только проводкой корабля, поэтому был в неведении, что в это время творилось на корабле... Заходил Шейн и еще два матроса. Сообщили, что офицеры и мичманы из каюты Сайтова заперты в агрегатной № 2. Шейн передал мне заряженный ПМ, отобранный у лейтенанта Степанова. Я тут же спустился в каюту и положил пистолет в ящик стола и вернулся».

* * *