Мятные пряники

Они шли и слушали ночную лесную тишину — такой особый вид тишины, которая одновременно завораживает, но настораживает и заставляет обостриться все чувства. Я иногда смотрела на своего спутника, и если он случайно встречался со мной взглядом, то неизменно мило улыбался. Он ловил себя на мысли, что когда его просили молчать, а последнее время это была весьма распространённая просьба к нему, его сразу подмывало что-то сказать или спросить. От этого он улыбался довольно характерной улыбкой, говорящей о том, что ему очень трудно молчать. А мне действительно хотелось тишины, я ведь, собственно, вышла насладиться этой тишиной и Лисмус был необходим лишь для того, чтобы можно было прогуляться подальше, чем я решилась бы зайти в одиночку. Даже дотрагиваться до него в эти чудесные, почти волшебные, минуты не хотелось ни капельки, хоть он и был так близко и никакой Юрий или Ивар не могли помешать мне прикоснуться к нему невзначай.

На нашем пути вскоре обозначился ручей. Он тихо журчал, вытекая из озера, а вокруг него широкой полосой растеклась какая-то торфяная грязь. Лисмус выразительно посмотрел на грязь, на босые ноги своей спутницы и жестами показал, что может перенести меня на руках через ручей или можно вернуться назад к палаткам. Возвращаться назад не хотелось, равно как и обременять человека, которому я буквально навязала своё общество. Я улыбнулась, отрицательно помотав головой, и пошла к озеру, на ходу закатывая джинсы по колено. Гордо обойдя препятствие по озёрной воде, снова подошла к ловко перепрыгнувшему через ручей Лисмусу, который ухмыльнулся, и мы продолжили путь.

Вскоре послышался звук, будто стая ондатров плыла по озеру, намереваясь пересечь его через всю длину. Лисмус остановился, сильно, но не больно схватил меня за руку и, отведя к пышному низкорослому деревцу, притулившемуся у самой воды, присел на корточки, и потянул меня за собой. В тот момент я даже не заметила, что наконец соприкоснулась с этим человеком и не смогла насладиться этим успехом. Через тонкую ткань своей кофты я ощущала тепло его рук, таких опасно сильных, что резко стало не по себе.

— Что ты… — хотела спросить я, позабыв про решение гулять молча, но Лисмус мягко и уверенно зажал мне рот рукой.

В этот момент мне стало действительно страшно. Не только из-за приближающейся стаи ондатров, но и от того, что я вдруг подумала, что не стоило уходить далеко от лагеря ночью, да ещё с мало знакомым мужчиной, у которого в голове может твориться всё, что угодно, и причём об этой его особенности было известно всем и заранее. Я посмотрела на Лиса сквозь чёлку жалобными напуганными глазами, и он, легко прочитав в моём взгляде все мои мысли, тоже решил не выпендриваться и прекратить молчать. Он приблизил своё лицо к самому моему уху так, что его волосы защекотали мне щёку.

— Я ничего тебе не сделаю, — прошептал он на грани слышимости, и я даже засомневалась, услышала ли его или прочитала по губам. — Давай подождём, пока они проплывут.

Я кивнула, но попытавшись высвободиться, поняла, что он не собирается меня отпускать, опасаясь, видимо, что я подам голос.

— Так надёжнее, потерпи, — пояснил он. — Смотри, слушай и не издавай ни шороха.

Я снова кивнула, как могла, и уставилась на него. В темноте его глаза казались тёмными, а шрам особенно выделялся на небритой щеке. Он смотрел на озеро и старался дышать неслышно. Я последовала его примеру, тоже постаралась не шевелиться и перевела взгляд на водную гладь. Лис дышал ровно, но я чувствовала, как бьётся его сердце, чуя опасность. Неожиданно я почувствовала себя спокойной, несмотря на то, что Лисмус прижимал меня к себе, и его теплая сухая ладонь зажимала мне рот… аккуратно, даже нежно. Однако обдумать этот вопрос я не успела, так как на воде стали отчётливо видны круги, расходящиеся от плывущих, а вскоре появились и они сами. Существа умильно гребли передними лапками, как собаки, их языки свешивались из ртов, морды были сосредоточены и целеустремлены, а глаза, усы и уши мерно покачивались в такт движениям. Существа казались чёрными, плыли молча и почти бесшумно, продвигаясь довольно резво. Их было не больше десяти, и вскоре они уже скрылись из виду. Молчаливые, крупные, но совсем не показавшиеся мне страшными.

Лисмус выждал ещё некоторое время и только тогда отпустил меня.

— Прости, не хотел, чтобы нас заметили, — оправдался он искренне виноватым голосом. — Давай молчать дальше, — он примирительно улыбнулся, поднялся с земли и протянул мне руку.

— Нет уж, — сказала она, встала, не принимая протянутой руки, и сказала: — Сперва ты мне расскажешь, что это было.

— Хорошо, — согласился Лис. — Это были флакнорсы. Кажется, я говорил, что они тоже ищут Путь. То, что они идут туда же, куда мы, означает лишь то, что мы идём в верном направлении. Не стоит переживать — они безвредны, к тому же мы их обгоним: они могут перемещаться лишь тёмной ночью, к тому же они привыкли либо плыть по воде, либо идти по заросшему лишайником пустырю. Мы обгоним их, они нам не конкуренты.