Мятный шоколад

— Ты чего? Тебе плохо? — озабочено спросил Заболоцкий, глядя на перекошенную бледную физиономию Клима.

— Пить не могу, — сквозь зубы процедил Клим. — Заболоцкий — это трендец! Меня, кажется, закодировали от алкоголя.

— А что, были проблемы? — тактично поинтересовался Петр.

— Проблемы были, но не у меня, а у другого человека. Я случайно под раздачу попал! Пипа — это же… Это же… Как я буду жить теперь! — завыл Клим. Друг тоже не на шутку встревожился — ехать с трезвенником другом на рыбалку было не в кайф.

— Пей через силу! — заорал Заболоцкий на все квартиру и попытался влить пиво Климу в рот.

Клим мужественно сделал глоток, скривился, выпучил глаза и, бодро вскочив на ноги, помчался в туалет. Вернулся он только через полчаса с лицом, исполненным боли и печали, затравлено посмотрел на Заболоцкого и молча сел на диван. Глаза Пипы Заболоцкого выражали мировую скорбь и отчаяние — пить пиво ему тоже расхотелось.

Долго сидели молча, каждый думал о своем.

— Когда едем? — нарушил скорбное молчание Клим.

— Послезавтра, — тяжело вздохнул Заболоцкий.

— Ничего, время еще есть, не переживай, Пипа — я справлюсь, — успокоил Заболоцкого Клим и направился в кабинет раскладывать диван для товарища по несчастью.

ГЛАВА 6. ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Как странно, размышляла Алевтина, стоя с сумкой на перроне своей станции. Она не была дома несколько долгих лет, а здесь ничего не изменилось, будто время замерло и остановило свой ход. Все то же унылое серо-зеленое здание железнодорожного вокзала, площадь, рынок, автобусная остановка, обозначенная желтым столбиком с погнутой табличкой, кирпичный магазинчик хозтоваров с металлической скрипучей дверью, булочная-пекарня и невероятно родной, до боли знакомый аромат горячего свежего хлеба, перемешанный с густым маслянистым запахом железнодорожного полотна и выхлопами дребезжащих старых автобусов, вечно отстающих от расписания…

Все осталось по-прежнему.

Аппетитные запахи булочной-пекарни заставили Алечку тщательным образом обследовать сумку и карманы с надеждой отыскать там хоть немного мелочи. Повезло: несколько монеток завалились за прокладку сумки, этого должно было хватить на батон, и девушка, глотая слюнки, пристроилась в конец небольшой очереди.

Очередь хоть и была небольшой, но тянулась бесконечно долго. Колоритная пышная продавщица с золотой «фиксой» и сиреневыми волосами считала своим долгом обсудить с каждым покупателем последние горячие новости и свою личную жизнь. Через десять минут Алевтина уже знала обо всем, что происходит в городе. Например, что у непутевой Катьки с улицы Ленина, 4, сдохла корова, подавившись яблоком; что у Петра, который с усами, а не бородой, куры несут яйца с двумя желтками и он, нахал, продает их на рынке вдвое дороже; что на берегу озера наконец-то открылась пустовавшая несколько лет рыболовная база: ее отремонтировали и благоустроили, и в город скоро зачастят богатенькие мужички оторваться на природе и половить рыбки. Богатенькие потому что стоимость проживания на базе за одни сутки превосходит все мыслимые и немыслимые пределы. Новый владелец базы, странный субъект преклонного возраста, обсуждался продавщицей и местными жителями особенно жарко и почему-то шепотом. Загадочный богатый старик, передвигающийся по городу в основном на большом черном джипе с затемненными стеклами, только в сопровождении охраны и огромной седой псины неясной породы, вызывал интерес и наводил ужас на население. С местными жителями владелец базы контактов практически не поддерживал, ограничился лишь заключением нескольких договоров с парой магазинов на поставку продуктов. Сама база, огороженная высоким забором, для простых смертных была закрыта, и даже обслуживающий персонал, который там теперь работал, старик привез с собой. Возможно, именно это и подстегивало интерес городской общественности к его персоне.

— Вам чего? — нелюбезно гаркнула продавщица, когда наконец подошла очередь Алевтины.

— Батон! — так же нелюбезно рявкнула Аля и высыпала мелочь на прилавок.

— Что-то я тебя не знаю, — подозрительно разглядывая Алевтину, сообщила продавщица.

— Я вас тоже не знаю.

— Хм, ходют тут всякие, а потом недостача в кассе выявляется, — скривилась женщина, сгребла мелочь с прилавка и, тщательно пересчитав, выдала Алечке хлеб.

Хорошо же ее встретил родной город, с горечью подумала Аля, забирая горячий батон из рук хамки-продавщицы. А на что она, собственно, рассчитывала, с такой-то рожей? Нос распух, губы, как у Поля Робсона, переднего зуба нет. Да, что же скажет тетя, когда ее увидит?

Алевтина отщипнула горбушку, с наслаждением сунула хрустящую корочку в рот и неторопливо направилась к дому. С теткой Зинаидой они не виделись девять лет, но это был ее единственный близкий и родной человек в этом мире.