Мичман Хорнблоуэр. Лейтенант Хорнблоуэр

В мансарде Буш сложил ночную рубашку и туалетные принадлежности. Методически перекладывая бритву, гребень и щетку, проверяя, чтоб ничего не забыть, он немного успокоил разошедшиеся нервы. Перспектива близкого возвращения на службу и близких боевых действий встала перед ним во всей своей восхитительной определенности, отгоняя прочь всякое раздражение. Он начал беззвучно напевать про себя. Стоит еще раз зайти в док — можно даже заглянуть в «Конскую Голову» обсудить потрясающие утренние новости: и то и другое разумно, если он хочет поскорее получить место на корабле. Держа шляпу в руке, он сунул свой маленький сверток под мышку и последний раз окинул взглядом комнату, убедиться, что ничего не забыл. Закрывая дверь мансарды, он все так же мурлыкал себе под нос. На лестнице, у входа в гостиную, он замер, держа одну ногу на весу, не потому что не знал, входить ему или нет, а сомневаясь, что же ему сказать, войдя.

Мария больше не плакала. Она улыбалась, хотя ее шляпка по-прежнему была скособочена. Хорнблауэр тоже улыбался: может он радовался, что не слышит больше рыданий Марии. Он посмотрел на Буша и удивился, увидев шляпу и сверток.

— Я снимаюсь с якоря, — сказал Буш. — Должен поблагодарить вас за гостеприимство, сэр.

— Но… — начал Хорнблауэр. — Зачем же прямо сейчас?

Буш снова говорил «сэр». Они столько пережили вместе, и так хорошо друг друга знали. Теперь приближается война, и Хорнблауэр для Буша старший по званию. Буш объяснил, что хочет успеть на почтовую карету до Чичестера, и Хорнблауэр кивнул.

— Пакуйте свой рундук, — сказал он. — Скоро он вам понадобится.

Буш прочистил горло, готовясь произнести заготовленные формальные слова.

— Я не высказал надлежащим образом мои поздравления, — торжественно произнес он. — Я хотел сказать, что адмиралтейство, назначая вас капитан-лейтенантом, не могло бы сделать лучшего выбора.

— Вы слишком добры, — ответил Хорнблауэр.

— Я уверена, мистер Буш совершенно прав, — сказала Мария.

Она взглянула на Хорнблауэра с обожанием, а он на нее — с безграничной добротой. В ее обожании уже обозначилось что-то собственническое, а в его доброте, возможно, что-то вроде тоски.