Мичурин

Козловскому новатору очень хотелось лично познакомиться с доктором Греллем. Ему хотелось послать Греллю статью об успехах по акклиматизации растений. Но сделать это можно было не раньше как через несколько лет…

Среди садоводов, ученых и неученых, с давних пор держалось мнение, что вишню путем окоренения черенков размножить нельзя. Все считали, что это давно доказано, и никто не пробовал проверить, так ли это на самом деле.

Но молодой новатор ничего не оставлял без проверки. Он взял несколько черенков вишни и посадил их в ящик с дном особой формы. Вопреки установившемуся среди садоводов мнению в ближайшее же лето черенки великолепно принялись, пустили мочковатые корни и покрылись сочной листвой.

Мичурин написал об этом статью. Статья, правда, была невелика, но написана с подъемом и кое-кого из садоводов-староверов могла задеть не на шутку. Он послал ее в журнал «Садоводство», редактируемой Греллем.

Через некоторое время пришел из Москвы от Грелля ответный пакет.

В пакете была статья Мичурина с надписью на ней из угла в угол толстым карандашом:

«Не помещу. Печатаю только правду. Грелль».

Иван Владимирович пошел в свой сад, вырвал из гряды несколько растений вишни, полученных из черенков, запаковал в рогожный тюк и отправил Греллю с первой почтой.

Когда Грелль получил эту посылку, вероятно, ему было очень не по себе. Подумать только: он, общепризнанное светило, редактор авторитетного журнала, известного всей России, а может быть, даже и за границей, и так осрамился!

А у Мичурина уже нарастало сомнение в правильности греллевской теории акклиматизации вообще. Слишком много было разочарований. Огромная акклиматизационная коллекция плодовых растений в 600 названий, скопленная, сколоченная Мичуриным ценой всевозможных лишений и жертв, постепенно редела.

Случайная встреча с доктором Бетлингом, тоже ученым-садоводом, ехавшим из Москвы в Крым, где он жил, еще более усилила сомнения Ивана Владимировича в теории Грелля.

Доктор Бетлинг, соперничавший с доктором Греллем по части авторитетности и славы, пренебрежительно и даже резко отозвался о «фантазиях Грелля».

— Чем скорее вы откажетесь от подражания этому пропагандисту неосуществимого, тем будет для вас лучше, — сказал Бетлинг Мичурину.

Когда Мичурин не очень смело поведал доктору Бетлингу о своих опытах по гибридизации роз, Бетлинг выразил одобрение:

— Вот розами и занимайтесь… На всю жизнь вам хватит этого почтенного занятия…

Он, конечно, не мог тогда и предполагать, что даст России и миру восьмидесятилетняя жизнь Ивана Владимировича Мичурина.

Но Мичурин, сомневаясь в теории Грелля, как настоящий естествоиспытатель, и путь неудач не считал возможным бросить, пока нет полного доказательства его ошибочности.

Окончательно убедила Мичурина в неприменимости греллевской акклиматизационной методики суровая зима 1889 года. Несмотря на все ухищрения такого мастера садовой хирургии, каким был Иван Владимирович, саженцы и привитые в кроны взрослых деревьев черенки южных сортов яблони, груши, вишни и сливы безвозвратно погибли.

Мичурин с горечью писал впоследствии: «О том, что акклиматизация растений стоит за пределами науки, мне тогда (то-есть в 80-х годах прошлого века) еще не было известно»[14]. Суровый приговор звучит в этих словах и доктору Греллю и всем его тогдашним единомышленникам. Десять лет потратил молодой новатор на проверку греллевской идеи и убедился в ее неосуществимости.

Но было бы неправильно считать это десятилетие временем, потерянным совершенно бесплодно. Не говоря уже о том, что в коллекции Мичурина было значительное количество многообещающих сеянцев, которые явились впоследствии материалом для создания новых сортов растении, сам по себе этот период был для него периодом накопления научных фактов.

Одновременно с опытом акклиматизации по Греллю, особенно в последний период этого увлечения, Иван Владимирович проводил широкие опыты по выведению новых сортов из семян южных и ввозных плодов.

Подводя итог этому второму после прививочной акклиматизации этапу своего творческого пути по выведению новых, лучших сортов плодовых растений — этапу массовой селекции, Мичурин впоследствии писал: «Этого я старался достичь путем выращивания и отбора сеянцев из семян наших лучших и иностранных сортов. Однако вскоре выяснилось, что отборные сеянцы лучших местных сортов давали лишь незначительный перевес в своих качествах против старых сортов, а сеянцы из семян иностранных сортов в большинстве случаев оказывались невыносливыми и их постигла такая же участь… При дальнейшей работе я производил подбор пар растений… и скрещивал их искусственно»[15].

В итоге этих десяти лет для Мичурина уже не оставалось никаких фетишей. Все существовавшие в то время пути были изведаны, проверены на личном опыте, подчас тяжелом и горьком. Следовать более было не за кем…