МИД. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля

Владимир Владимирович, предложивший в начале своего президентства Соединенным Штатам тесное партнерство, был крайне разочарован. Ожидания не оправдались. Ускорить вступление во Всемирную торговую организацию американцы не помогли, в сфере противоракетной обороны навстречу не пошли, в иракских делах не прислушались. А живейшее участие США в делах Украины и Грузии было воспринято как личная обида.

На Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности в феврале 2007 года Путин говорил от лица ущемленной России:

— НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам. Думаю, что процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот, это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить: против кого это расширение?

Его слова произвели шоковое впечатление на участников Мюнхенской конференции. На следующий день предстояло выступление министра обороны США Роберта Гейтса. Все ждали, каким будет ответ. Он отшутился:

— Одной холодной войны было достаточно.

«Если Путин и намеревался углубить раскол в НАТО, его агрессивное выступление привело к прямо противоположному эффекту, — сообщала тогда газета «Файнэншл таймс». — Впервые за многие годы политики, дипломаты и министры обороны стран — членов альянса сумели сомкнуть ряды перед лицом общего врага».

«Своей речью, — писала британская «Таймс», — Путин хотел показать, что Россия вновь стала агрессивной мировой державой после долгого периода упадка и унижений».

Главным камнем преткновения было опять-таки расширение НАТО на восток, включение в состав блока тех государств, которые в Москве считают своими естественными партнерами. При этом Путин неизменно уклонялся от ответа на естественный вопрос: почему чуть ли не все соседи России так стремятся в НАТО? Не потому ли, что не доверяют Москве и хотят от нее обезопаситься? Политологи констатировали, что в 2007 году Россия осталась без союзников. Но Москву это не беспокоило.

— Я бы не сказал, что НАТО, — говорил в декабре 2007 года Путин, — это смердящий труп холодной войны. Но это, безусловно, то, что досталось нам из прошлого.

Президент Дмитрий Медведев в конце 2009 года обвинил Запад в нарушении обещаний: клялись не расширять НАТО на восток и не выполнили. Так что же обещали Москве в 1990 году, когда рушилась Берлинская стена и объединялась Германия?

Михаил Сергеевич Горбачев свидетельствует, что Медведев прав: Запад обещал не расширять НАТО. Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, напротив, говорит, что таких обещаний не давалось. Бывший Государственный секретарь США Джеймс Бейкер тоже отрицает какие-либо договоренности. Но тогдашний посол в Москве Джон Мэтлок подтверждает: Москве дали «недвусмысленное обещание». В тот момент Запад делал все, чтобы убедить советских руководителей: вопрос о вступлении в НАТО Польши, Венгрии или Чехословакии не стоит и опасаться им нечего.

Так что же тогда говорилось и обещалось?

10 февраля 1990 года министр иностранных дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер вел переговоры с Шеварднадзе. Немецкая запись беседы только что рассекречена.

— Мы понимаем, — говорил Геншер, — что членство объединенной Германии в НАТО рождает сложные вопросы. Для нас одна вещь ясна: военный блок не станет расширяться на восток.

Разговор шел в основном о распространении НАТО на восточную часть Германии, и Геншер добавил:

— Мы вообще не говорим о расширении НАТО.

Шеварднадзе ответил:

— Я вам верю.

1990 год был годом большой дипломатии — решалась судьба воссоединявшейся Германии, шло сокращение вооруженных сил в Европе. Советские дипломаты требовали все фиксировать на бумаге, даже обещание следить за советскими военными кладбищами на территории Восточной Германии. Поразительно, что среди множества подписанных документов нет ни одного, касавшегося распространения НАТО на восток. Вот почему западные политики уверенно заявляют, что Москва не вправе жаловаться. Нет подписанных обязательств. Но честна ли такая позиция?

В начале 1990 года от позиции Москвы многое зависело. Советские войска еще стояли в восточной части Германии. В Вашингтоне, Париже и Лондоне размышляли о том, что лучше: единая Германия, включенная в структуры коллективной безопасности, состоящая в НАТО, или же, как это бывало прежде в истории, пребывающая между Западом и Востоком? Руководство же ФРГ считало, что этой неопределенности стоит положить конец. Германии обязательно надо состоять в НАТО.

Но как убедить советское руководство поддержать это решение?

«Министр Геншер, — вспоминал руководитель его аппарата Франк Эльбе, — двигался с осторожностью гигантского насекомого, который с помощью множества щупалец проверяет, что происходит вокруг, готовый, встретив препятствие, отступить».

31 января 1990 года Геншер выступал в баварском городке Тутцинг. «Я хотел облегчить советским руководителям принятие решения», — вспоминает он. И министр иностранных дел ФРГ пообещал тогда: