МИД. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля

Многие относились к нему с недоверием — он был женат на англичанке, на буржуйке, которая никогда не стеснялась в выражениях, говорила, что думала. В 1927 году Айви Литвинова написала письмо, в котором указала, что она не имеет ничего против советской власти и просит не верить нелепым слухам. Письмо попало Сталину. Он прочитал и вызвал Максима Максимовича:

— Скажи своей англичанке, что мы ее не тронем.

Действительно — не тронули.

Накануне назначения на пост наркома у Литвинова начались большие неприятности из-за его брата Савелия Литвинова. История была в ту пору громкая, переросшая в международный скандал (см. статью В. Гениса «Дело Савелия Литвинова» в журнале «Вопросы истории» (2000. № 10).

«Своего брата, Савелия Максимовича Литвинова, могу без малейшего колебания рекомендовать на ответственную должность как честного и преданного интересам Советской власти работника, — писал Максим Литвинов в феврале 1924 года. — Хотя и находясь вне партии, он с первых же дней Октябрьской революции работал в качестве ответственного сотрудника в советских учреждениях, в том числе в берлинском полпредстве. Он — опытный организатор и знаком с коммерческим делом теоретически и практически. За его добросовестность и политическую лояльность ручаюсь полностью».

Летом 1926 года Савелия Литвинова командировали в торгпредство в Италию, но буквально через пару месяцев он вернулся в Берлин. Но теперь места в торгпредстве ему не уже нашлось — несмотря на вмешательство влиятельного брата, в ту пору заместителя наркома иностранных дел. Торгпредства подчинялись другому наркомату — внешней и внутренней торговли… Савелий пытался заняться бизнесом, но не удачно.

«Твоя беда, Савелий, — укорял его московский брат, — в том, что ты совершенно не знаешь наших порядков и психологии наших людей… Поэтому тебе и не удалось установить правильных отношений с советскими учреждениями, с советскими людьми… Ты всегда верил в чудо, в кривую, которая, действительно, как всегда вывозила. От души желаю тебе этого и в настоящий момент».

Осенью 1928 года Савелий Литвинов приехал в Париж. И тут от него потребовали расплатиться по векселям, выданным берлинским торгпредством. Сумма немалая — двадцать пять миллионов тогдашних франков. Советское торгпредство назвало векселя «грубой подделкой». Когда Савелия Литвинова арестовали, он кричал:

— Не я мошенник, мошенники — в торгпредстве!

29 декабря 1928 года Ворошилов обратился к Сталину:

«Судя по секретным телеграммам ТАССа, дело Савелия Л. принимает скандальный характер. Свистопляска печати, сенсационные разоблачения, всякие вымыслы и инсинуации окрашивают это дело в яркий колорит.

Все это, несомненно, просочится к нам (через иностранную прессу, через ТАСС и другие каналы). Я полагаю, что мы должны осветить это дело в наших партийных и советских газетах. Надо толково и подробно изложить махинацию Савелия Л. и его сообщников, чтобы пресечь всякие кривотолки и слухи, которые неизбежно у нас начнут циркулировать».

Сталин согласился и велел написать о процессе над Савелием Литвиновым. Газетная заметка появилась 29 января 1930 года. Позиция Москвы: брат Максима Максимовича авантюрист, обманувший Советское государство.

Дело рассматривал французский суд. Процесс начался в январе 1930 года. Присяжные должны были решить вопрос: Савелий Литвинов — жертва интриги или же преступник. Тем временем Максим Максимович уже стал наркомом.

История с братом доставила ему много неприятных минут.

Адвокат советского торгпредства пытался укорить Савелия:

— Вы носите знаменитое имя. Ваш брат — министр иностранных дел республики, занимающей одну шестую часть всего земного шара. Вы пытались спекулировать на этом славном имени. Вы хотели смешать вашего брата с грязью так, как это делают эмигранты… Подумать только, брат любит вас! Да, этот сильный человек имел слабость: он не мог отречься от брата, он заботился о вас, он хотел устроить вас на службу.

Но Савелий рассказал немало любопытного о более чем сомнительных финансовых операциях советских учреждений за границей. Савелий свалил всю вину на одного из руководителей Наркомата торговли Владимира Захаровича Турова (Гинсбурга), который был убит в Москве при невыясненных обстоятельствах. Турова похоронили на Новодевичьем кладбище.

А Савелий Литвинов утверждал на суде, что выполнял приказ Москвы, добывая деньги для Коминтерна. Когда разгорелся скандал, Турова убрали как нежелательного свидетеля.

— А если бы я не подчинился приказу, то и меня уже давно не было бы в живых, — добавлял Савелий Максимович.

Суд оправдал Савелия Литвинова. «Правда» откликнулась заметкой под заголовком «Гнусный акт французского «правосудия».

Эта скандальная история не повредила Максиму Максимовичу, как и разговоры о том, что он примыкает к «правым» — Николаю Бухарину и главе правительства Алексею Рыкову. Вместе с тем Сталин писал Ворошилову из Сочи в 1929 году, где отдыхал: «Держитесь покрепче в отношении Китая и Англии. Проверяйте во всем Литвинова, который, видимо, не симпатизирует нашей политике».