Миддлмарч

- Нет, это было жестоко - говорить так! Как грустно... как ужасно!

Она быстро встала, вышла из комнаты и почти побежала по коридору, гонимая неодолимым желанием поскорей увидеть мужа и спросить, не может ли она быть ему чем-нибудь полезной. Мистер Такер, возможно, уже ушел, и мистер Кейсобон один в библиотеке. У нее было такое ощущение, что утреннее уныние рассеется без следа, если только муж ей обрадуется.

Но, выйдя на верхнюю площадку темной дубовой лестницы, она увидела, что по ступенькам поднимается Селия. Внизу мистер Брук обменивался приветствиями с мистером Кейсобоном.

- Додо! - сказала Селия обычным спокойным тоном, целуя обнявшую ее сестру, и ничего больше не добавила. Потом Доротея поспешила вниз поздороваться с дядей, и, по-моему, обе они украдкой вытерли слезы.

- Мне незачем спрашивать, как ты себя чувствуешь, милочка, - заявил мистер Брук, поцеловав ее в лоб. - Рим, как вижу, тебе угодил: счастье, фрески, древности, ну и так далее. Вот ты и вернулась и, уж конечно, теперь превосходно разбираешься в живописи, э? Но Кейсобон что-то бледен, как я уже ему сказал, бледен, знаешь ли. Усердно занимался, когда ему вообще не полагалось заниматься, это, знаешь ли, слишком. Как-то раз я тоже переусердствовал. - Мистер Брук, не выпуская руки Доротеи, обернулся к мистеру Кейсобону. - Топография, развалины, храмы - мне казалось, что я нашел ключ, но тут я увидел, что это может завести меня слишком далеко и без всякого толку. В подобных вещах нетрудно зайти очень далеко и без всякого толку, знаете ли.

Доротея тоже обернулась к мужу, испугавшись, что мистер Брук, три месяца его не видевший, обнаружил в его лице тревожные признаки, которых она не замечала.

- Ничего опасного, милочка, - сказал мистер Брук, перехватив ее взгляд. - Английская говядина и английская баранина скоро поправят дело. Разумеется, бледность не мешает, когда позируешь для Фомы Аквинского, знаете ли... мы успели получить ваше письмо. И кстати, Фома Аквинский... он был слишком тонок. Ну, кто читает Фому Аквинского?

- О да, это автор не для поверхностных умов, - сказал мистер Кейсобон, с терпеливым достоинством выслушивавший эти как нельзя более уместные вопросы.

- Подать вам кофе в вашу комнату, дядя? - спросила Доротея, приходя на выручку мужу.

- Превосходно. А ты пойди с Селией, у нее для тебя, знаешь ли, есть важная новость. Ну, да пусть она тебе сама все скажет.

Зелено-голубой будуар утратил свою унылость, едва Селия в точно такой же пелерине, как сестра, села к столу и принялась с большим удовольствием рассматривать камеи. Вскоре разговор перешел на другие темы.

- Если говорить про свадебные путешествия, то Рим, по-твоему, удачный выбор? - спросила Селия, и щеки ее покрылись легким румянцем (но Доротея знала, как легко краснеет ее сестра).

- Как для кого. Например, тебе он не подошел бы, - спокойно ответила Доротея. То, что она думала о свадебном путешествии в Рим, навсегда осталось неизвестным.

- Миссис Кэдуолледер говорит, что глупо после свадьбы уезжать в долгое путешествие. Она говорит, что новобрачные до смерти надоедают друг другу и не могут даже отвести душу хорошей ссорой, не то что у себя дома. А леди Четтем говорит, что она ездила в Бат.

Краска на щеках Селии то появлялась, то исчезала, словно

Несла с собой она от сердца весть,

Ему служила преданным гонцом.

Нет, это был не обычный ее румянец.

- Селия! Что-то произошло? - спросила Доротея с сестринской нежностью. - У тебя действительно есть для меня важная новость?

- Но ведь ты же уехала, Додо! И сэру Джеймсу не с кем было разговаривать, кроме меня, - ответила Селия с легким лукавством.

- Я все понимаю. Я ведь всегда хотела этого, - сказала Доротея, ласково сжав в ладонях лицо сестры и глядя на нее с некоторой тревогой. Теперь замужество Селии казалось ей гораздо более серьезным событием, чем она считала прежде.

- Это случилось всего три дня назад, - сказала Селия. - И леди Четтем была так добра.

- И конечно, ты очень счастлива?

- Да. Но мы не торопимся со свадьбой. Надо все приготовить. И я не хочу спешить: по-моему, быть невестой - это очень приятно. Ведь замужней дамой я буду всю остальную жизнь.

- Я убеждена, Киска, что лучшего выбора ты сделать не могла. Сэр Джеймс - прекрасный, благородный человек, - искренне сказала Доротея.

- Он ведь строит эти дома, Додо. Он сам тебе про них расскажет, когда приедет. Ты рада будешь его увидеть?

- Ну конечно. Что за вопрос?

- Я боялась, что ты станешь ужасно ученой, - ответила Селия, считавшая ученость мистера Кейсобона своего рода сыростью, которая со временем пропитывает все вокруг.

29

Я обнаружил, что чужой гений меня

не радует. Мои злосчастные парадоксы

полностью иссушили этот источник

утешения.

Голдсмит