Миддлмарч

- Вот это с его стороны умно. Только людям все равно кое-что о них известно, как он там ни держит язык за зубами. После него ты мало чего получишь, да и умрет он без завещания. Такой уж он человек, и пусть они, коли им нравится, выбирают его мэром Мидлмарча. Завещания он не напишет, а тебе все равно мало что достанется, хоть ты и старший сын.

Фред подумал, что мистер Фезерстоун никогда не был столь невыносимым. Правда, он никогда еще не дарил ему сразу столько денег.

- А письмо мистера Булстрода, сэр, сжечь его? - спросил Фред, вставая с письмом в руке.

- Жги себе на здоровье. Мне за него денег не получать.

Фред отнес письмо к камину и с большим наслаждением проткнул его кочергой. Ему не терпелось уйти, но сделать это, едва спрятав деньги, было неловко - и не только перед мистером Фезерстоуном, но и перед самим собой. Однако тут в спальню вошел управляющий, чтобы доложить хозяину, как идут дела на ферме, и Фред, к невыразимому его облегчению, был отослан с распоряжением приехать опять, да не откладывая.

Ему не терпелось не только расстаться с дядей, но и поскорее увидеть Мэри Гарт. На этот раз он нашел ее в гостиной - она сидела на своем обычном месте у камина с шитьем в руках. На столике рядом с ней лежала открытая книга. Глаза Мэри были уже не такими красными, и к ней вернулось ее обычное самообладание.

- Я нужна наверху? - спросила она, привстав со стула.

- Нет. Меня отпустили, потому что пришел Симмонс.

Мэри села и наклонилась над шитьем. Она, несомненно, держалась с Фредом равнодушнее обычного, но ведь она не знала, как охотно он встал бы на ее защиту, когда дядя ей выговаривал.

- Можно мне посидеть немножко с вами, Мэри, или вам будет скучно?

- Садитесь, прошу вас, - сказала Мэри. - Надоесть так, как мистер Джон Уол, вы все-таки не способны, а он был вчера тут и сел, не спросив моего разрешения.

- Бедняга! По-моему, он в вас влюблен.

- Я этого не замечаю. И все-таки как ужасно, что девушка не может быть просто благодарна человеку за его доброту, - обязательно надо считать, будто она в него влюблена либо он в нее. И уж я-то, кажется, могла бы быть от этого избавлена. У меня нет никаких оснований тщеславно воображать, будто всякий, кто перемолвится со мной двумя-тремя словами, непременно в меня влюблен.

Мэри не собиралась выдавать своих чувств, но под конец этой тирады в ее голосе прозвучало раздражение.

- Черт бы побрал Джона Уола! Я не хотел вас рассердить. Откуда мне было знать, что у вас есть причины быть ему благодарной? Я забыл, что вы считаете великой услугой, если кто-нибудь задует за вас свечку. - У Фреда была своя гордость, и он не собирался показывать, что знает, почему Мэри вдруг вспылила.

- Я вовсе не сержусь! То есть сержусь, но на то, как устроен мир. Да, мне нравится, когда со мной говорят не как с пустоголовой дурочкой. Я, право же, думаю, что способна понять куда больше того, о чем со мной считают возможным болтать молодые джентльмены, даже учившиеся в университете. - Мэри уже взяла себя в руки, и в ее голосе звучал еле сдерживаемый смех, отчего он стал очень приятным.

- Смейтесь надо мной сколько хотите, - сказал Фред. - Когда вы вошли в спальню, у вас был такой грустный вид! Это невыносимо - что вы должны оставаться тут и терпеть постоянные упреки.

- Ну, у меня не такая уж трудная жизнь - относительно, конечно. Я пробовала стать учительницей, но ничего не получилось: я слишком люблю думать по-своему. Уж лучше терпеть самую страшную нужду, чем притворяться, будто ты делаешь то, за что тебе платят, и не делать этого как следует. А тут я все делаю не хуже кого угодно, а может быть, и лучше многих например, Рози. Хотя она как раз такая красавица, какие в сказках томятся в плену у людоеда.

- Это Рози-то! - воскликнул Фред тоном, исполненным глубочайшего родственного скептицизма.

- Послушайте, Фред, - выразительно сказала Мэри, - не вам быть таким взыскательным.

- Вы подразумеваете что-то конкретное... вот сейчас?

- Нет. Только общее... как всегда.

- А, что я лентяй и мот. Ну, а что мне делать, если я не создан быть бедняком? Родись я богатым, то был бы не так уж плох.

- Вы бы исполнили свой долг на том жизненном пути, какой господь вам не даровал, - сказала Мэри, рассмеявшись.

- Ну, я бы не мог исполнять свой долг, стань я священником, - не больше, чем вы, будь вы гувернанткой. Вы могли бы посочувствовать мне по-товарищески, Мэри.

- Я никогда не говорила, что вам следует стать священником. Но можно найти себе другое занятие. По-моему, тот, кто неспособен выбрать для себя что-то и добиваться успеха на избранном поприще, просто жалок.

- Ну, и я мог бы найти, если бы... - Фред умолк и, встав, оперся локтем о каминную полку.

- Если бы были уверены, что не унаследуете значительного состояния?

- Я этого не говорил. Вы хотите со мной поссориться. И очень плохо с вашей стороны верить тому, что на меня наговаривают.

- Ну как я могу с вами поссориться? Это значило бы поссориться со всеми моими новыми книгами, - сказала Мэри, беря томик, лежавший на столе. - Как бы плохо вы ни вели себя с другими, ко мне вы очень добры.