Мидгард

— Где Тор? — заглушая шум битвы, закричал он.

— Убит! — ответил Один. — Задушен мидгардской змеей!

— Убит? — Лиф от неожиданности застыл на месте.

— Да, — угрюмо подтвердил Один. — Но, умирая, он успел ее уничтожить.

Лиф чуть не потерял дар речи.

— Но… но он не мог… — пролепетал он.

— Не мог — что? — перебил его Один. — Умереть? Увы, Лиф, ты ошибаешься. Здесь происходит Последняя Битва, в которой могут пасть даже боги. А теперь вынь свой меч и отправляйся на поиски Лифтразила, чтобы все случившееся не было напрасным!

Снова задрожала земля. Лиф поднял глаза, и перед ним снова возникло ужасное зрелище. К ним приближались волки. Сотни крупных серых зверей с душераздирающим воем и лаем, брызжа слюной, широкими скачками мчались им навстречу. Впереди них, как мрачный демон преисподней, бежал сам Фенрир — страшный сын Локи!

Один взмахнул Гунгниром и выпустил золотое копье прямо в огромное черное чудовище.

Но оружие не достигло цели. В самый последний момент Фенрир в прыжке развернулся, и длинное лезвие копья только слегка поцарапало ему бок. С оглушительным воплем ярости и боли волк прыгнул на Одина, сбросил его с лошади и вонзил в него зубы.

Лиф замер от страха, когда увидел гибель главы азов. Один так громко и пронзительно закричал, что этот крик, казалось, разрывал ему горло, резко повернулся, схватился обеими руками за меч и, потеряв равновесие, выпал из седла. Он упал прямо на Фенрира, заколов его мечом, словно кинжалом.

Клинок по рукоятку вонзился в загривок волка.

Зверь встал на дыбы, издал последний ужасающий вопль и мертвый рухнул на свою жертву.

Лиф долго смотрел на Одина и огромного волка. Фенрир упал на труп Одина, и со стороны это выглядело так, словно непримиримые противники обнялись после смерти.

Чья-то рука коснулась плеча Лифа.

Рядом с ним появился Геймдал, залитый кровью и в разорванной одежде.

— Пойдем, Лиф, — сказал аз. — Сражение еще не окончилось.

Они сели на коней и ускакали прочь. Один умер, но битва не окончилась, а стала еще яростнее и ожесточеннее. Лиф потерял счет времени. Минуты и часы битвы превратились для него в вечность. Его страх достиг такого предела, что дальше было просто невозможно. Оба войска сцепились друг с другом как бешеные псы, и так же безжалостно, подобно взбесившемуся зверю, дрался каждый воин. Никто не сдавался в плен, не было ни просьб о пощаде, ни геройской гибели, ни взаимовыручки, а только победа или смерть. И неудивительно — ведь эта битва была последней, наступили Сумерки Богов. Лиф давно перестал считать, сколько раз он обрушил на противника свой меч, сколько тварей убил или ранил, сколько ран получил сам. Вдруг посыпался с неба огонь — это летели искры из горящего леса Глазир. Стены Гладсхайма вспыхнули кроваво-красным светом — в последнем бастионе азов начался пожар. Небо затмили клубы черного дыма; окрашенные снизу багровыми отблесками пламени, они казались пропитанными кровью. Лиф видел схватку Суртура с Фреем и гибель последнего от огненного меча великана. Геймдал отчаянно закричал, когда его сын Уллер упал на землю, смертельно раненный тяжелым камнем. Тир погиб в сражении. Следом за ним пали Видар, Браги и, наконец, Ньёрд, а битва все не стихала. Она уже не ограничивалась Вигридом, а бушевала теперь на каждой пяди земли Азгарда. Лес Глазир горел, Гладсхайм погибал в пламени, поле Ид дрожало от топота ног противников, а золотистые реки мира азов окрасились кровью. Лиф снова и снова звал брата. Сам того не замечая, он размахивал мечом и убивал все новых волков, великанов и других чудовищ, но при этом ни на минуту не забывал о брате и громко кричал его имя.

Затем они встретили Локи.

Геймдал пришпорил коня и бешеным галопом понесся к азу-предателю. Локи тут же оставил противника, с которым сражался, и повернулся к Геймдалу.

Лиф пережил страшные мгновения, когда увидел их смерть. Между ними не было поединка, звона мечей, а только чудовищное столкновение, после которого ни один из них не остался в живых. Копье Локи насквозь пронзило Геймдала, но аз продолжал мчаться вперед, пока его конь не врезался в коня Локи, а лезвие его меча не пробило щит заклятого врага Геймдала, поразив всадника в грудь. Оба аза, держа оружие в руках, вывалились из седел мертвыми, даже в смерти вцепившись друг в друга. Поистине их ненависть друг к другу не знала границ.

Лиф поскакал дальше. Он уже перестал что-либо чувствовать, даже горе и страх. «Это ваши боги. Вы их создали. Как они могут быть лучше вас?» Голос из колодца Урд звучал в его голове как злая насмешка. У Лифа осталось одно желание — встретить брата.

— Лифтразил, — шептал он. — Где ты?

Вдруг он увидел Суртура, который размахивал своим огненным мечом, косил ряды воинов азов и валькирий, как траву, а позади него мелькала маленькая огненно-красная фигура — Лифтразил!

Лиф с криком развернул лошадь и поскакал к своему брату. Лифтразил увидел его и поднял оружие, но и на этот раз он не успел достигнуть брата — на пути встал Суртур.