Мидии не родят жемчуг (рассказы)

На этом разговор прерывается. Остаток пути преодолеваем молча. Я пытаюсь фальшиво дремать, делая вид, что ничего не произошло. Исподтишка наблюдаю за обоими. Президент вместе с сигаретой дрожащими руками достает таблетку валидола, тайком сует ее под язык. Закуривает. Лешка беспечно жует резинку, периодически посматривает в зеркальце под потолком кабины, поправляет кудрявый чубчик.

Как я отношусь к каждому из них, к Лешке и Президенту? Вроде бы, как оцениваю, так и отношусь. Лешка - рубаха-парень, рубаху же последнюю и отдаст. Незлопамятный, нежадный. Что еще коллективу надо? Правда, иногда бывает пошл и груб, в смысле, неадекватно ситуации пошл и неадекватно груб. Но при "языковой" решительности, даже жестокости - жесткости в нем ноль, мухи не обидит. Президент - сам себе на уме, независимый. Много знает. Иногда по лицу гуляет тень гордыни и презрения - без конкретики, но все равно неприятно. Словом, у меня нашлись бы претензии к тому и другому, но обоих, в принципе, жалко. Наверное, потому, что во мне есть и от того и от другого. Мне не хочется, чтобы они ругались. Я хочу их навечно примирить худой мир лучше доброй ссоры. Но с кого из этих "полярных сов" и "рогоносцев", "барана" или "президента", начать?

Я решил начать с Президента.

Однажды утром, перед выездом на линию, пока Лешка бегал к диспетчеру за путевкой, я обратился к Президенту. Мол, Николай Александрович, ты Дэйла Карнеги читал?... То-то. Заметно. Очень жаль. Ты же, Ник Саныч, чего греха таить... У тебя же, между нами говоря, мозгов побольше. Вот и пойди Лехе навстречу, снизойди, так сказать, попытайся взглянуть на мир его глазами, может и поймешь его как-то. Ведь понять - значит простить. Глядишь, и рассосется эта неприязнь, и перестанешь ты валидол грызть, а он, Лешка, по твоему благому примеру тоже, возможно, постарается на твою точку зрения встать, хотя ему-то в этом будет и трудновато.

И что бы вы думали, "сложный" Саныч вдруг сразу же и выдал "простую" формулу, прямо как его вечный оппонент:

- А, понял: клин клином вышибают! Что ж, попробуем.

Я даже удивился, как он быстро все подсек и перестроился на простецкий лад.

Пришел Лешка. Поехали. Началось все как обычно.

- Мужики, а я сегодня грядки свои полоть не буду - нехай им, кукарекают, как говорил мой тесть, - не выспался. Сосед, блин, заколебал...

- А ты его "вбый"!... Чтоб спать не мешал! Чайником по сковородке!... оптимистично посоветовал Президент, вальяжно закуривая.

Лешка осекся, но быстро "восстановился", видимо, относя "президентский" совет на хорошее настроение Саныча. Миролюбиво ответил:

- Ну ты даешь, Саныч. В принципе, сидеть не охота. Хотя, по системе, от сумы и от тюрьмы не зарекайся, как говорится... Я жене тоже говорил: мне за тебя, дуру, сидеть не охота, но жить, элементарно, тоже хочется. Во! - он опять показал шрам на голове. - А тесть...

- Не-е-т, Лексей, - вкрадчиво, но настойчиво прервал его Президент. Ты ведь умный парень, надо было с ним - нет, не с тестем, а с соседом по-умному. Чтобы раз, но навсегда.

Тон Президента показался мне зловещим, но для Лешки эта явная наигранность оказалась пока недоступной. Не привык он, чтобы Президент говорил о чем-то несерьезно - вот в чем дело. Поэтому мог оценивать слова Президента как угодно, но не как глупую шутку или, тем паче, как утонченное издевательство. Потому что если раньше Президент и издевался, - что было, то было - то как-то по-другому, как-то это было очень уж понятно и, кстати, поэтому необидно (расстраивался после этих "издевательств", почему-то, сам Президент).

Президент стал посвистывать и строить глупое лицо, с преувеличенным вниманием глядя на дорогу.

- Ну и что я должен относительно этого соседа-придурка делать? - Лешка надеялся получить практический совет. Какую он ни испытывал неприязнь к Президенту, а все-таки считал его вполне образованным. - В правоохранительные органы, что ли заявить, пусть оштрафуют за хулиганство? Он же общественный порядок нарушает - лишает граждан заслуженного покоя. Весь подъезд страдает.

Президент улыбнулся:

- Да ну что ты, Лексей, сам же говорил: менты - колуны, и те невпопад, судьи - грабли, и те дырявые; всех бы в одну подсобку с мелкой решеткой, да запереть. Не-е-ет. Здесь надо мозги включить. Я бы вот что тебе посоветовал..., - тут Президент сделался очень серьезным, как будто выступал на профсоюзном собрании. Нахмурил брови, губы в узел собрал. С таким выражением лица он просто не мог иронизировать - так я до сегодняшнего дня думал. Понизил голос и даже оглянулся, хотя оглядываться в кабине не на что, разве что на календарь с голой женщиной. - Только ты потом, ежели раскусят, никому не говори, что это я тебе посоветовал. Идет?

Лешка кивнул и аж рот открыл - само внимание.

- Ты его, прости господи, попробуй... поджечь. Да-да, что вылупился: сгорит и нет проблем. Все соседи спасибо скажут. Заодно, и слава Герострата тебе обеспечена. Знаешь, мужик был один в Древней Греции, Герострат. Простой такой мужик. Храм сжег - и прославился!... Дешево и сердито.