Мидии не родят жемчуг (рассказы)

- Воздушная яма, бабоньки, - нарушил смятенное молчание Джокер, обращаясь к Ольге. - В такие моменты можно и арию Блевонтино спеть нечаянно. Из оперы Рыголетто. У меня аж в одном месте защемило. А у вас как?... Страшно?

- Нет, - очнувшись, сухо ответила Ольга и опять выразительно посмотрела на Сергея, - просто противно.

Джокер закашлялся, словно курильщик со стажем. Хотя, как он ранее похвастался, рассказывая "немного о себе", три года назад завязал с пагубной привычкой. В конце концов, закрыв пол-лица большим, размером с косынку, носовым платком и выпучив глаза, с кряком выдавил из себя мокроту. Не обращая ни на кого внимания, облегченно высморкался.

- Напрасно, - с недоброй интонацией выговорил, точнее, с натугой прохрипел Джокер, промокая глаза уже другим, тоже необычно большим носовым платком, который извлек и второго кармана. Было заметно, что слова после кашля давались ему с трудом. В груди еще скрипело. - Зря, я говорю. Иногда полезно бояться. В природе уцелевают только те, у кого развит инстинкт самосохранения. - Он вымученно засмеялся: - У меня по природоведению пятерка была!

Некоторое время Джокер увлеченно рассказывал о рациональном поведении животных. О том, что внутри одного вида победитель не добивает поверженного соперника - достаточно зафиксировать победу, став обладателем самки или лакомого куска; уничтожение же хищником травоядного оправдано необходимостью питаться. И так далее. Слушая этот примитивный монолог, Сергей пришел к выводу, что заставлять окружающих слушать известные, а порой и просто избитые, истины, было одним из методов самоутверждения Джокера. Который не мог не чуять молчаливого раздражения слушателей, но, видимо, именно это и доставляло ему удовольствие.

Декламируя выдержки из учебника по природоведению, Джокер жестикулировал. Чем дольше он говорил, тем размашистей становилась амплитуда его жестов. Чтобы не быть задетыми, Сергей и Ольга старательно отстранялись от рассказчика, и скоро уже сидели прижатыми к противоположным от Джокера сторонам своих кресел.

- Страх великое дело, - продолжал Джокер, казалось, не замечая неудобств, которые причиняет слушателям. - Вот взять атомную бомбу...

Переход от мира животных к военной тематике уже был определенным облегчением для слушателей - Ольга и Сергей понимающе улыбнулись друг другу. Джокер заметил это и, чтобы показать, что он понял смысл их общей улыбки и контролирует ситуацию, сказал, выделяя интонацией фразу, как всего лишь отвлечение от генеральной темы:

- Между прочим, про некоторых женщин говорят: да она страшнее атомной бомбы!... А, скажи, ты ведь знаешь, - он опять призвал Сергея в свидетели, и после этого быстро повернулся к Ольге, поясняя: - Про некоторых кажется эталон красоты. А разденешь - ну, бомба, в натуре, страх божий. - Довольный эффектом - девушка отвернулась к иллюминатору, а у Сергея улыбка сменилась кислой гримасой на покрасневшем лице, - Джокер откровенно засмеялся. Дескать, не обижайте меня, а то еще больше сконфужу. Победно продолжил: - О чем мы там говорили? Ах, да - об атомной бомбе. Так вот. Все знают, что вряд ли когда-нибудь кто-то сознательно ее применит - страшно. То есть, угроза применения бомбы это, как говорят карточные "кидалы", блеф. Но этот блеф творит, в принципе, великое дело, - Джокер надул щеки, сделал паузу и напыщенно закончил фразу, почти пропел: - дело мира!... - И, как для манеры его разговора, оказывается, являлось типичным, в конце фразы хохотнул: Дело мира живет и процветает!

- Но бомба это частности, - назойливо продолжал Джокер после паузы, суть же в том, что миром, оказывается, управляет страх. Вернее, - он напрягся, подбирая слова и докончил предложение почти по слогам, - страх делает высоким уровень терпимости цивилизованного общества. Терпимости, которая порождена - внимание, дамы-господа! - порождена - ха! - его величеством животным страхом.

Он повертел головой, любуясь реакцией Сергея и Ольги, и не найдя в их мимике безоговорочного согласия, перейдя на шепот, преложил:

- Хотите эксперимент?